– Как же вы собираетесь адаптировать письменность Шань под свои нужды? – удивилась Минмин.

– Я прибавляю дополнительные знаки.

– Как? Покажите.

Она достала из под скамейка дорожную сумку, немного покопалась в ней и извлекла пачку бумаги и коробку с угольками, обмотанными кусочками бумаги, остро заточенными по краю. Доник, от удивления, оторопел. Он видел бумагу ранее, но в таком количестве…

– Вэй Аймин, – сказал он, – вы необыкновенно богаты?

– Что? – удивилась гонджу.

– Так много бумаги… я за всю свою жизнь не видел столько. Вернее… видел, но только несколько книги. Они была полностью из бумаги и стоили невероятно дорого.

– Правда? – улыбнулась гонджу, – а что за книги?

– Писания Будхи и детские сказки. Писания Будхи… в сюеюань… в Шань они просто, в буквальном смысле слова, цитируются.

– О! – хмыкнула гонджу, – неужели?

– Да, вы слышали о них?

– М… доводилось читать… – кивнула гонджу.

– Так вы… – его глаза засветились, – так вы их читали… и… что вы думаете?

– М… слишком мудрёно для меня, сплошные изречения. Главное они просветляют ум и уводят людей от убийств и жертвоприношений, это мне нравится.

– А для меня это кладезь знаний. Я готов их цитировать снова и снова, например Будхи сказал…

– Давайте не будем углубляться в дискуссию, хорошо?

– Но эти знания… они… это предел человеческой мысли. Самое ценное и самое мудрое… из всего, что мне приходилось читать, эта книга…

– Лишь первый шаг на пути непознанного… Это лишь идеи, они открывают человеческий разум, а дальше человек должен сам развиваться… Это как круг знаний, чем больше знаешь, тем отчетливее понимаешь как много непознанного остается.

– Что? – переспросил, недоуменно, Доник.

Гонджу начала чертить на бумаге круги знаний. Она нарисовала три круга. В центре первого подписала: я знаю. Во-втором, большем, окружающим первый, надписала: я знаю, что я не знаю. В третьем, самом большем, окружающим оба первых, надписала: я не знаю, что я не знаю. И в площади пространства, оставшейся на листе крупными словами написала: абсолютное знание.

Доник с интересом изучил рисунок.

– Я понял, сказал он, – на его лице отразилось счастье. – Как мудро и вмести с тем просто.

– Объясните мне, – попросила Минмин, – каким образом вы записываете слова на вашем языке, используя письменность Вэй.

Она протянула ему лист бумаги и уголек. Он написал несколько вэньзы86 и рядом с некоторыми из них сверху, с низу, по бокам, дописал дополнительные символы. Он объяснил, что дописанные символы или вэньзы созвучны с теми окончаниями и приставками, которые ему нужны. Он гордо продемонстрировал еще несколько надписей.

– Замечательно, – скептически покачала головой Минмин. – Но не легче ли придумать алфавит?

– Алфавит? – удивился Доник.

– Называйте мне по отдельности звука из вашего языка, – попросила Минмин.

Он начал произносить: ка, на, да.

– Стоп. Вы хотите сказать, что не в состоянии разделить «к» и «а» на отдельные звуки?

Он недоуменно посмотрел на неё.

– Простите, что? Я не понял.

– Хорошо, – пожала плечами гонджу, пусть будет так.

Гонджу приблизительно помнила как записываются буквы в корейском её эпохи, её мира. Она стала просить его произносить слова. Постепенно она определилась с количеством гласных и согласных, но звучало много дифтонгов. Она попыталась составить слоговый алфавит, параллельно записывая звуки дифтонгов кружочками и палочками, характерными корейскому, который она помнила из своей прошлой жизни. Понадобилось некоторое время, прежде чем он понял, что Минмин пыталась сделать. Дальше они разбирали несколько предложений. Очень скоро он освоился с выдуманной системой, даже начал сам придумывать новые, недостающие слоги.