– Это ученые из Чаохань69. С разрешения давана они изучают вэйский язык и письменность. Они живут в Шань… даже не знаю сколько, они здесь были еще до того, как я… возможно уже лет десять, а то и больше. Их лучше не трогать. Их тут оставили… похоже про них просто забыли…

Ли Вудзин пожал плечами, развернулся и направился к выходу. Шилан, указав дувеям на места за столом, сам пошел вдоль полок со свитками, выбирая, что он будет изучать сегодня.

К вечеру, после закрытия тушугуан, за ними пришел тот самый мальчишка, который еще утром повстречался им у входа в сюеюань, поклонился и пригласил их следовать за ним. У одной из беседок, куда привел их мальчик, толпилось множество молодых людей, все они что-то активно обсуждали. Шилан и его дувеи подошли поближе. В углу беседки, за столом, заставленным чашками и чайниками, сидел пожилой мужчина лет шестидесяти. Он внимательно слушал обсуждение, попивал из чашки мелкими глотками, задумчиво качал головой.

– Но разве только дисциплинированный ум дает счастье, – расслышал Шилан реплику одного из молодых людей. – Разве простые люди, неграмотные, разве они не бывают счастливы?

– Почему вы считаете, что дисциплинированный ум – это только ум ученого? – отвечал другой.

– А разве нет? – задавался вопросом третий.

– Я говорю о дисциплине не умственной, а духовной… – поправился первый.

– Но в писаниях сказано именно об уме, а ум и духовность – это различные вещи…

Шилан одернул за рукав одного из парней, слушавших беседу, тот оглянулся, удивлено поднял брови.

– Что тут обсуждают? – спросил у парня Шилан.

– Писания Будхи, – ответил тот.

– Что за писания Будхи? – поинтересовался Шилан.

– Вы что, не знаете что такое – писания Будхи? – удивился парень. – Вы, вообще, кто?

– Я здесь первый день, я Лин Шилан.

– О! – кивнул парень, поклонился в приветствии, – Хан Яньсюй.

Тут заговорил пожилой мужчина, все остальные присутствующие в беседке стихли.

– Вы лучше послушайте, потом зададите вопросы, – прошептал Хан Яньсюй.

Хан Яньсюй отвернулся, боясь пропустить что-то важное.

– Сутры Будхи учат нас как достичь просветление, преодолев нашу незрелость разума и духа. Ничто в учении Будхи не поддерживает насилие. Такие эмоции как злость, гнев, ревность, ведут к разрушению. Их нужно обуздать… но это также и сила, которую можно направить в правильное русло.

– Но фузы, – заговорил один из молодых людей, – жертвоприношение, оно… его требуют боги. Если…

– Жертвоприношение – это насилие, – кивнул фузы, – а любое насилие, как я уже упомянул, отрицается писаниями. Все трепещут перед насилием. Все боятся умереть. Поставьте себя на место тех, кто умирает и поймете, что нельзя убивать и нельзя подстрекать к убийству.

– То есть жертвоприношения людей… они отрицаются писанием?

– И не только людей, – кивнул фузы, – животные тоже живые существа. Они так же способны любить, они тоже испытывают привязанность. Посмотрите, многие жертвоприношения, в которых приносят в жертву собак… в основном это щенки, не так ли? Почему? Потому что боги этого хотят? Разве богам не всё равно взрослая это собака или щенок. А вот людям, любящим свою собаку, им тяжело с ней расстаться и поэтому в могилы кладут щенков, к которым хозяева не успели еще привязаться.

Шилан послушал некоторое время, потом кивнул своим дувеям, развернулся и пошел к выходу из сюеюань.

– Шаочжугон, – спросил Юй Мин, – разве вам не интересно послушать?

– Интересно, – кивнул Шилан, – но я не читал этих писаний, как я могу понять, о чем идет речь?

– О! – кивнул Юй Мин, – и то верно.

– Первым делом, – обратился к дувеям Шилан, – как только мы вернемся в поместье, достаньте мне эти писания.