«иногда вечером уроки делать было невозможно из-за слабого света. Примерно в 65-году (не знаю точно) провели ЛЭП, только тогда все пришло в норму».[397]
А камни фундамента недостроенной электростанции до сих пор пока ещё видны в густом кустарнике, который прижился на этом месте лучше, чем идея "американской электрификации" ☺…
И то, что Абрам хорошо знал о бытовых условиях биробиджанской коммуны, сомнению не подлежит. При его-то жизненном опыте и информированности как секретаря ячейки ИКОРа в Сью-Сити!
Так что пришлось всем Ковалям ехать в Москву. То, что все решения по переселению в это время принимались в Москве, было общеизвестным фактом:
«В настоящее время все переселенцы едут через Москву и бывают в пути лишь 11–12 суток».[398]
Этот факт, относящийся к 1932 году, свидетельствует о том, что «сетования» Далькомзета 1931 года по поводу неудобства для переселенцев маршрута через Москву и предпочтительности маршрута через Владивосток, учтены не были.
Вот что писали из Далькомзета по этому поводу в 1931 году:
«Переезд же из Сан-Франциско или (неразборчиво) во Владивосток продолжается 11 дней – в абсолютном комфорте. Билет третьего класса стоит 65 долларов и багаж в неограниченном размере едет вместе с переселенцами. Получается экономия во времени (20 дней можно выгадать и в деньгах) около 200 долларов на человека, которые переселенец может употребить на закупку оборудования или припасов. Для приезжающих из Нью-Йорка и Чикаго, т. е. из Востока, проезд до Владивостока будет продолжаться 22 дня, в долларах это будет 141 дол., т. е. цена такая же, как и при проезде на Европу и выгадывается все же 9 суток в пути. Кроме того, опыт переезда т.т. Амрона и Погребинского[399]показал, что вещи, следовавшие на Владивосток, все получены, таможня абсолютно все пропустила, а вещи, шедшие по перегруженной Уссур. жел. дороге шли гораздо дольше, часть вещей пропала».[400]
Почему не прислушались в Москве к этому разумному предложению понятно – в Москве осуществлялась «фильтрация» приезжавших органами НКВД, а организовать столь качественную проверку приезжающих через Владивосток было гораздо хлопотливее. И удобство переселенцев, естественно, было принесено в жертву удобству органов НКВД.
Это лишний раз подтверждает вывод о том, что не могли Ковали приехать через Владивосток.
По прибытию в Европу у Абрама сохранялась надежда, что в Москве ему удастся объяснить мотивы планируемого разделения семьи и получить разрешение на поездку в Телеханы для себя, Этель и Гейби.
В Москве действительно состоялись первые прямые контакты с представителями «органов», которые и узнали от самого Абрама о его действительных намерениях. Естественно, «прямые» со стороны «органов». Абрам, конечно, не знал, какие властные структуры представляют те или иные члены распределительной комиссии ЦС ОЗЕТа.
Московские решения
Здесь, естественно, возникает пучок эвереттических ветвлений дальнейших событий. Первое (и главное!) ветвление состояло в том, разрешат ли семейству разделиться на «телеханцев» и «биробиджанцев»? Из нашего сегодняшнего «здесь-и-сейчас» очевидно, что наиболее вероятным результатом разрешения этой дилеммы является ответ «нет».
Думаю, что Абрам не мог и представить себе реакцию членов распределительной комиссии на свою по-человечески понятную просьбу – отпустить его с женой и младшим сыном на родину, в Телеханы.
В наиболее вероятном ветвлении он не только получил жёсткий отказ, но ему ещё и разъяснили его «политическую близорукость, граничащую с предательством». Ведь Телеханы – это «панская Польша», отношения с которой после фактически проигранной советско-польской войны 1919–1921 гг. были весьма напряжёнными.