Письменное заявление Абрама о выдаче ему паспорта для выезда заграницу подано 13 мая 1932 года,[369] а уже на следующий день (!), 14 мая, был получен паспорт № 499861 для «поездки с целью трудоустройства в Англии, Польше и России» на имя Abram Berko Koval, с включением в него также Этель, Исайи, Жоржа и Габриеля Ковалей.[370]
Странный это был документ. Один паспорт на 5 человек, четверо из которых – взрослые совершеннолетние люди![371] В семье в специальном кляссере хранится фотография, почти идентичная паспортной (чуть иное выражение лиц и поворота голов), явно её дубликат:
02.27. Семья Ковалей перед отъездом из США, май 1932 г.[372]
Отмечу ещё одну странность фотографии – в центре сидит не обладатель паспорта Абрам Коваль, а его средний сын Жорж!
Важная деталь – ни о какой «реэмиграции» речи не идёт. Просто поехали на заработки в Англию, Польшу или Россию.
При получении паспорта Абрам указал приблизительную дату отъезда – 1 июня.[373] То есть, весь процесс оформления документов и сборов предполагалось завершить всего за две недели!
Если учесть, что, в ходе этих сборов нужно было спланировать состав багажа, собрать его, приобрести что-то, что-то продать, упаковать контейнер с вещами и отправить его по железной дороге, то, кажется, к концу сборов печать усталости и печали от расставания с родными и близкими должна была ясно читаться на лицах переселенцев. А им ещё предстояло самим добираться из Сью-Сити за тысячи километров до океанского порта!
Но последние фотографии в Сью-Сити отнюдь не свидетельствуют о «прощании навек» ни с друзьями, ни с родственниками. Скорее, сцены прощания напоминают проводы в далёкую, но желанную поездку на новое местожительство.
Известно, что в традиции американского менталитета «охота к перемене мест» ради улучшения жизненных условий рассматривается как естественное качество человека. И остающиеся, и отъезжающие, конечно, ждут дальнейшего общения и интересных рассказов о том, как же живётся там, «за морем, за океаном».
Что же ждало этих «прагматичных романтиков», пожелавших увидеть «другую жизнь и берег дальний»[374]?
02.28. Жорж и Исайя с девушками, Сью-Сити.[375] 02.29. Этель, Абрам и Голда Ковали, Сью-Сити.[376]
А жилось там, куда с таким энтузиазмом готовились отправиться переселенцы, совсем не так, как представлялось им в «бедствующей Америке».
Как раз в момент отъезда Ковалей (май 1932 года) Рабоче-Крестьянская инспекция (Рабкрин, РКИ) провела обследование хода строительства в социалистическом городке «Икор». И отчиталась об этой проверке так:
«Бригада биробиджанской районной РКИ отметила слабые темпы строительства. План строительства 1931 г. выполнен на 35 %. К текущему строительному сезону городок тоже недостаточно подготовлен. Вместо необходимых 10000 кубометров строительного материала, заготовлено всего 4000. Далее, бригада констатирует плохой прием новых переселенцев. Пример: прием 14-ти квалифицированных рабочих, прибывших недавно из Америки. Последних не обеспечили ни жильем, ни продуктами… Бригада обнаружила также и неполадки в бытовых условиях соцгородка: общественное питание, распределение продуктов через систему потребкооперации, медицинское обслуживание и т. д. – заставляют желать много лучшего».[377]
Конечно, после таких результатов обследования нужно было принимать какие-то меры для исправления ситуации. Но, хотя «после принятия 4 мая 1927 года Постановления ЦИК и СНК СССР «О расширении прав Рабоче-крестьянской инспекции»… Рабкрину позволялось принимать решения о наложении дисциплинарных взысканий, а также отстранении и увольнении должностных лиц за бесхозяйственность, бюрократизм и волокиту»,