У России в этом контексте абсолютно иная культура принятия решений, точнее, её отсутствие или, часто, имитация.
В этом суть всех нестыковок и разногласий.
Послебанная вселенная*
Послебанное блаженство – в заоконье композит из сливовых, яблоневых и ясеневых крон, чуть выше в муаре расстилающейся облачности стаи ласточек, чуть ниже я с кофе и ароматом дымка сигареты «Марко Поло», погруженном в сладость вкусвилловского «Муравьишкино», да еще и музыкальный микс из «Шербурских зонтиков».
Все сие часть меня, моего дления необремененности, омытости каскадов очевидности.
Длится…
====================
*Астероидное дополнение к тексту на странице 10.
Непредсказуемая взаимность
Оттенки путешествия на родину балтских предков будто рассматривание скульптуры при свете свечи – контуры отблесков то усиливают, то гасят отдельные фрагменты, творя таинство непредсказуемых взаимностей в пространстве возможностей.
Погашен оттенок «Кенигсберг» по причине явного его поглощения сущностью «Калининград». Всероссийский староста полностью переварил и усвоил сущность конунговой возвышенности обратив её в мутный трофейный артефакт.
При этом блик подлинности естества ландшафта трансформировался в ауру балтскости.
Дюны Куршской косы.
Ныне я четко ощутила взаимность генотипа с Балтией – пространство погодных и дюнных колебаний, бескрайность лугов в обрамлении кустящихся берез, ольховника и танцующих сосен, аромат цветущих лип и могущество тотемных дубов. Чистый эстезис упругого, невялого внимания, структурно сопрягающий Я с текучестью текущего момента – идентичность, дарящая нынешнюю вза-имность. Сила тяготения в поле вариантов возможного или, по другому, сила вариативности создает интенсив творческого избытка с его непользовательской глубиной. На видимой макроповерхности личный ландшафт может быть при этом весьма плоским – контекст прикладного бытования не считывает глубину, маркируя банальным чудачеством инвестиции творческой глубины. Инвестирую, создавая уникальную интеллектуальную добавленную стоимость личности, позволяющую быть на максимально возможной высокой точке обзора реальности.
Если я рассмотрю себя в качестве модели моего мира, то активные состояния будут отражать то, как я думаю в данный момент.
Непредсказуемая взаимность, приветствую тебя!
MIDSOMMAR…
В пространстве летнего солнцестояния ощущаю, наблюдая, прозрачно-призрачное взаимопроникновение различностей.
В моей вселенной это время ночных млечных сумерек, полнящихся мелодичной импровизацией еле уловимой прозрачности.
Оттого утреннее чаепитие звучит как всепроникающий чаепитный джаз…
Пик сезонного астрономического цикла; на малой дистанции наблюдения считывается разгаром лета, на длинной – сворачиванием составляющих.
Благословенный длинный горизонт, читаю тебя, причащаюсь тебе, совершаю попытку за попыткой генерации протяженного норматива бытия.
Моя личная страннота и чудинка импровизационного солирования творит новые мерности репертуарного мотива идентичности. Периодически возникающая будто бы финальная компактность не завершается именно незавершенностью струения у-словности, длится, создавая из слов собственный космос.
Раствориться
Мир, что безумен и кромешен,
Прозрачным чем-то занавешен,
Зелёным, белым, голубым
И тем, чей цвет неуловим,
Ажурным чем-то и сквозистым,
Искристым, призрачным, волнистым,
Тем, что исчезнет – только дунь,
Что помогло мне весь июнь
Прожить бок о бок с диким, ярым
И нескончаемым кошмаром.
Лариса Миллер*
Многожды много присутствовала или точнее, слегка касалась явления предрассветных летних сумерек. Тончайшее альтерприродное состояние перехода в длящемся становлении, когда досознательно рептильной частью мозга ощущаешь условность разделений-градаций-стыковок, всю эту громоздкость управленческих деловито-пользовательских практик. Отсутствует мусорная суета сует вместе с предшествующим поводом к ней. Чистая причастность бытию, именно ее именую дрейфом Внутреннего Кон-Тики, дрейфом внутренней личной среды в тождественном, но большем пространстве. Жажду раствориться в предрассветных сумерках.