– Хон Се Вон, деменция – это не та болезнь, которая убивает так быстро.

– Умирает не тело, умирает память. – говорила искренне Сэ Вон. – Когда память будет временно возвращаться, будет грустно находиться в доме, который она видит впервые.

До Ун забыл, что хотел сказать. Сэ Вон тоже какое-то время стояла молча.

*Кап-кап*

Только звук капель воды, падающих на пол с резиновых перчаток Сэ Вон, заполнял тишину.

– Извините. Я действительно очень извиняюсь… – Сэ Вон поклонилась и собралась уже возвращаться на кухню.

– Почему ты это делаешь?

От слов До Уна Сэ Вон остановилась.

– Госпожа Хон Сэ Вон, ты же вернулась домой из-за новостей о реконструкции, да? Потому что захотела денег.

– Простите, что? – нахмурившись, посмотрела на До Уна Сэ Вон.

– Это не объяснить иначе. С чего вдруг ты вернулась?

– Из-за мамы…

– Не оправдывайся этим. Если бы была причина в маме, ты бы давно уже вернулась.

Сэ Вон не могла подобрать слов. Она поджала губы и сделала надутое выражение лица.

– А Вы, господин Гон, почему каждый день приходи к нам домой? Только из-за печати?

До Ун выглядел слегка смущенным таким неожиданным вопросом.

– А иначе зачем?! Что еще есть в этом доме?

– Но каждый день подниматься в эту гору…

Сэ Вон не могла сказать, что он выглядит слишком ухоженно и аккуратно для того, чтобы подниматься сюда ежедневно, поэтому резко замолчала.

И вдруг.

В этот самый момент. Госпожа Кан внезапно открыла дверь, застав этих двоих врасплох, и они резко замолчали.

– Мама…

Мать улыбнулась, будто ничего не происходит и быстрым шагом направилась на кухню.

Сэ Вон слегка отошла в сторону, освобождая путь. Теперь, когда мать вышла, она надеялась, что До Ун уйдет. Она думала только о том, чтобы эта ситуация быстрее завершилась.

До Ун определенно ощутил то же самое, поэтому тихо вздохнул и поднялся с места. Он достал из конверта вместо контракта брошюру и протянул ее Сэ Вон.

– Еще есть время, прочитай, пожалуйста.

Но Сэ Вон опустила голову и даже не взглянула на нее. До Уну ничего больше не оставалось, как оставить ее на скамейке и уйти.

В этот момент мать резко выбежала из кухни и принесла стаканы, наполненные прохладным сикхе.

Сердце Сэ Вон затрепетало, увидев мать в таком состоянии. Потому что ей казалось, что До Ун может разозлиться в любой момент.

Но До Ун посмотрел на неё со слабой улыбкой и взял стакан в руки. Мать с гордым лицом смотрела, как он пьет сикхе.

– … Я еще вернусь, поедим завтра. – протянул матери пустой стакан До Ун.

Мать довольно улыбнулась.

Сэ Вон чуть не заплакала, увидев фигуру осунувшегося и опечаленного До Уна. Теперь, понемногу она кажется начала понимать. До Ун, безоговорочно наслаждающийся её сикхе – это сын, о котором мать мечтала всю жизнь. Мать не могла отказаться ни от сына, ни от дома. Потому что это было самым настоящим счастьем для нее.

Поэтому Сэ Вон боялась взглянуть на свою мать. Потому что ей казалось, что она плачет, смотря вслед уходящему До Уну.

«Какой он добрый. Почему он так добр к моей матери, хотя он не ее сын?»

Сэ Вон, казалось, тоже сейчас заплачет.

До Ун, спускающийся быстро по переулку, будто убегая, был в смешанных чувствах.

Помимо этого дома было много семей, которых было сложно убедить подписать контракт. Но никогда это не происходило с такой тяжестью на душе.

На самом деле, после двух месяцев ежедневного посещения этого дома, До Ун также привязался к госпоже Кан. Для него, выросшего без матери, это было в новинку и одновременно очень приятно, когда «мама» приветствовала его ежедневно в этом старом доме.

Конечно, он понимал, что это не может длиться вечно. Но он не хотел, чтобы это так закончилось. Всё ведь могло быть хорошо…