– Понятно, – со вздохом сказал хозяин и растер худые щеки. – Так я и предполагал.

– Что вам не нравится?

– У вас ничтожно мало шансов. И потом, – повернувшись к пульту, хозяин щелкнул переключателем, – это уже было.

Одна из стен растаяла, превратившись в экран. Беглец увидел громадную, до горизонта, плантацию, на которой вдоль натянутых проводов слаженно трудились сотни полуголых людей в рабошлемах. У беглеца знакомо стиснуло сердце – от ужаса и ненависти. Зачем ему это показывают? Разве мало было…

Четкий режим работы на плантации внезапно нарушился. Люди выпрямлялись, растерянно озирались, бессмысленно двигали руками, ногами. Через минуту растерянность сменилась яростью, людская лавина накатилась на цепь сторожевиков. Те встретили ее выстрелами, кося первые ряды. В воздухе замелькали лопаты – множество, сотни. Уцелевшие Псы побежали, рабы настигали их, прыгали на спины, крушили кулаками, жадно хватали оружие…

И вдруг над долиной разнесся вой. Из торчащей посреди плантации трубы вырвалось облако тяжелого фиолетового газа, накрыло восставших. И все исчезло.

– Их отравили? – беглец с трудом разжал сведенные судорогой челюсти.

– Ну зачем? Просто усыпили. Аварию устранили, газ откачали, и все покатилось по прежней колее.

– Это диверсия?

– Возможно. – Хозяин погасил экран. – Но обратите внимание, как безупречно организована эта исполинская система. Все производство через многочисленные подстанции подчинено Координатору. тот, в свою очередь, программируется Советом Избранных на основе директив императора и Откровений Божественной. Конечно, можно уничтожить Координатор, и это внесет разлад в экономику. Однако электронные Управители всех уровней обладают известной автономией и производственный процесс не прервется. Авария же в первичном звене вызовет немедленное срабатывание блока защиты – в его эффективности вы только что могли убедиться. А на крайний случай в Империи достаточно войск, чтобы подавить любой локальный бунт.

– Хорошо, – беглец заговорил прежним бесцветным голосом, – что вы предлагаете мне?

– Затаиться. Ну да, да… Вас снабдят необходимыми документами, убедительной биографией, и вы начнете новую жизнь. Искать вас не станут, поверьте. Процент беглецов ничтожно мал, и власти предпочитают на них не давить.

– Почему?

– Лучше не доводить людей до отчаяния, иначе они могут сделаться опасными.

– Но меня-то будут искать. Я бежал не с плантации.

– Мы это учтем.

– И многие прошли через ваши руки?

– Человек тридцать – это за семнадцать лет. Практически все внедрились успешно. Некоторым была сделана пластическая операция, хотя требовалось это больше для их спокойствия… Ну, так как?

– Пожалуй, вы меня убедили, – сказал беглец медленно.

– Вот и отлично, – кивнул хозяин, но в его голосе беглецу почудилось разочарование.

Как и обычно, Эрик слегка опоздал – чтобы не толкаться на входе и не томиться ожиданием. Подобных ему нахалов при дворе находилось немного, и теперь Эрик мог вышагивать по гостевому тоннелю на полной скорости, не опасаясь ненароком обогнать кого-нибудь рангом выше. По сторонам, в многочисленных нишах, скучали Дворцовые стражники, сохраняя на физиономиях каменную неподвижность. После той злополучной засады юный Тигр посчитался уже со многими, для памяти пометив их косым крестом на лбу, но нескольких хитрецов не мог достать до сих пор. С особенной ловкостью избегал поединка насмешник-вожак – при том, что Эрик натыкался на него почти при каждом посещении Дворца и даже узнал его имя: Керкс. Кнут уже оставил на лбу имперца косой шрам, и теперь юноше не терпелось завершить рисунок. Хотя больше из азарта – злость давно прошла.