- Так у них главное условие – не попадаться на глаза папе, - весело смеется Катерина. – Вот и натирают все с утра, пока он спит. Но штат тут нехилый. Повар, экономка, две-три горничных, охрана, водитель, садовник. Они на третьем этаже живут, - понимает она палец к верху и добавляет ехидно. – У нас тут самая настоящая общага.

- Так и скажу маме. Поселилась в общежитии, - шучу я. - А до универа отсюда далеко, Кать? – интересуюсь серьезно. Если с утра выбираться из пригорода, то во сколько же придется вставать. И самое главное, как добираться обратно. Может, ну его этот дворец? Общага ближе и душевнее.

- Деня наш умудряется минут за сорок доезжать, - вздыхает Катерина, то ли радуясь, то ли огорчаясь запредельным талантам водителя. – Примерно как на общественном транспорте от общаги… Но у него мигалка, - усмехается подружка и произносит просительно. - Слушай, а давай останемся здесь, а? Ну на фиг нам мотаться по Москве. Тут жиза классная. И на учебе можно полностью сосредоточиться.

- Ага, сейчас, - усмехаюсь добродушно. Но честно говоря, мне и самой отсюда уезжать не хочется. Когда еще получится пожить в самом настоящем дворце. – А твой папа против не будет? – спрашиваю поспешно.

- Он будет счастлив! – искренне восклицает Катюха и снова тянет меня дальше по коридору.

- Вот твоя комната! – распахивает дверь. – Как тебе?

- Обалдеть! – охаю я, не решаясь войти.

Взглядом натыкаюсь на кровать с белым изголовьем, простеганным золотыми нитками. По обеим сторонам от нее такие же тумбочки. Белые с тонкой золотой отделкой. Такой же узор на потолке. И ковер на полу. Белый с золотыми цветами.

И это обычная гостевая спальня, а не покои принцессы? Точно?

- Лучше, чем в общаге? – подначивает Катерина. И подмигивает заговорщицки. – Пойдем, мою хатку покажу.

Деловито бежит вперед и толкает следующую дверь в конце коридора.

- Папочка расстарался, - шепчет довольно Катя.

А я смотрю на розовое чудо. Инкрустированная мебель, цветы в вазах. Кровать, ковер. Все розовое! Даже люстры!

- Балдею от этой комнаты, - признается Катерина. – Чувствую себя настоящей принцессой. Хорошо, что мы с тобой вырвались, Макарова-а! – упав на кровать, тянет блаженно.

Раскинувшись звездой, Катя хлопает по стеганному покрывалу.

- Иди сюда…

Но стоит мне только сделать шаг к кровати, как в комнату вбегает маленькая белая собачонка. И с радостным лаем бросается сначала мне под ноги, а потом на кровать к Кате.

- Жужа! – подхватывает ее Катерина. – Ты еще тут? – смотрит удивленно.

- А где ей быть? – появляется в дверях Александр Георгиевич. – Твоя собака. Прислуга присматривает. К ветеринарам возим. Там счета больше, чем у меня, - усмехается криво.

- Так ты здоровый, а она – больная, - морщится Катерина.

- И что? Пристрелить ее за это? – резко бросает Димиров и, присвистнув, зовет. – Иди ко мне, Жужелица.

Та бойко спрыгивает из Катиных рук и спешит к своему благодетелю. А тот опустившись на корточки, подставляет руки, разрешая собаке привычно умоститься в ладонях.

И у меня сразу теплеет на сердце, когда маленькая малти-пу всем тельцем прижимается к мускулистой мужской груди.

- Я же просила тебя от нее избавиться, - дует губки Катерина.

- Я похож на Герасима? – приподнимает одну бровь Димиров. В голосе звучат стальные нотки, а на лице застывает маска холодного раздражения.

Вроде ничего не происходит. Никто не кричит, как у нас в семье. Но Катя, мгновенно почувствовав перемену отцовского настроения, тут же сникает и идет на попятную.

- Какой еще Герасим? – хлопает глазками, поспешно вставая с кровати.

- Жужа не Му-му, - встреваю я в разговор. И тут же прикусываю себе язык. Вот кто тебя просит, Макарова!