У меня на этот вопрос нет ответа, я категорически против такого подхода к решению проблем бездомных собак. Безнадзорных животных в цивилизованном городе быть не должно. Ни диких, ни злых, ни добрых, ни стерилизованных – никаких. Собаки не должны болтаться по городу в виде бродячих стай.

Они не должны мерзнуть зимой, ища укромные места и спать на снегу, свернувшись в клубок и дрожа от холода. Они не должны подвергаться в лесах нападению диких зверей, где хозяйничают волки и они обычно съедают собак. Они не должны умирать в страшных муках, лежа на обочине, после того как их сбила машина.

Они не должны голодать и страдать от хронических болезней и паразитов, которые тоже их убивают, хоть медленно, но необратимо. Их щенки не должны становиться объектом издевательств живодеров, не должны попадать на стол бомжам в виде обеда, не должны массово гибнуть под колесами машин и от энтерита.

Собака – одомашненное животное, её место рядом с человеком, который заботится и несёт за неё ответственность.

Блэк. Гонки по вертикали

Я не знаю, как он попал в приют, но ясно одно, что раньше Блэк был домашним псом. Чёрная лаковая шерсть, спокойный взгляд умных глаз и поведение, как у настоящей овчарки. Казалось, он только и ждал приказаний, чтобы сразу же исполнить волю хозяина.

Но гуляли с Блэком редко. Слишком он был большой и справляться с ним на поводке было трудно. Поэтому основная его жизнь проходила в вольере. Четыре стены, три шага в длину, два в ширину. И будка.

Блэк был уже немолодым, зубы давно стёрлись, морда поседела, но здоровья и сил через край. Я редко с ним общалась. Лишь для того, чтобы обработать от глистов, от блох и сделать прививку. И каждый раз эта чёрная гора с блестящей шерстью ласково подставляла бока для почесушек. Абсолютно ручной и доверчивый пёс.

Несколько месяцев я была занята другими делами и Блэк выпал из моего поля зрения. Но как то раз, при утреннем осмотре собак, я обратила внимание на Блэка. Он очень изменился. Похудел, глаза впали и взгляд стал настороженный, как у загнанного в угол зверя. Шерсть уже не блестела и была похожа на пыльный мешок.

– Что случилось с Блэком? – спросила я у дежурных. – Почему он так изменился?

– Не знаю, он ест нормально, поноса нет, но почему-то худеет.

Наташа всегда очень внимательно следит за собаками и я доверяю её мнению. Но с Блэком явно был непорядок и я решила понаблюдать за ним.

И вот однажды, когда я была на территории собак, но в дальнем углу, увидела, как Блэк реагирует на всеобщее возбуждение.

Если другие собаки истерично лаяли, то он молчал и просто бегал по вольеру. Но круги, которые он нарезал с безумной скоростью, были вертикальные. Блэк запрыгивал на будку, с неё на стену, отталкивался, приземлялся на пол и снова взлетал, как акробат на трамплин.

И так круг за кругом, без передышки, не останавливаясь, как заведённый. Он прыгал, прыгал и не мог остановиться. Пасть открыта, язык вывален, изо рта пар, бока вздымаются как у загнанной лошади, а пёс всё продолжает свой безумный бег.

Я зашла в вольер и только тогда он смог остановиться. Встал, расставив передние лапы и всё никак не мог отдышаться. Я погладила его бок. Рёбра беззастенчиво впились мне в руку.

«Что же ты с собой делаешь? – думала я, – глупый ты пёс, ведь так нельзя, ты же себя совсем загонишь».

– С Блэком дела очень плохи, – я подошла к директору, потому что сама не могла решить этот вопрос, – с ним надо срочно что-то делать. У него самая настоящая стереотипия, из-за которой он доводит себя до изнеможения.

– Что с этим делать? Это лечится?