Прибыли генерал Дзираминга, айгунский амбань и Фудь Хун Га. Дзираминга сказал, что пушки хороши. Все благодарили Муравьева. Хотя не стоило беспокоиться.

Пальба на островах началась сегодня спозаранку. Видно, китайцам понравилось, и они в свое удовольствие все еще лупят по мишеням. Так могут истратить все бомбы.

– Будем еще учиться, – сказал айгунский амбань.

– А где ваш офицер Си Ли Фу? – спросил Фуль Хун Га.

– Это они так нашего Сибирцева окрестили, – пояснил переводчик Шишмарев.

– Сибирцев – Си Ли Фу, – ответил Муравьев, – готовится в дальний поход по моему поручению. Он все объяснил? Он вам еще нужен?

– Ваш офицер действовал правильно, как вы ему приказали, и принес большую пользу, – похвалил дивизионный генерал.

– А вы знаете, кто этот офицер? – вдруг спросил И Шань.

– Да, конечно, – ответил Муравьев. – Мой офицер Сибирцев представился вам?

– Да, да Он являлся ко мне в Ямынь с офицерами.

– Вы с ним поговорили лично?

– Да… – ответил И Шань, давая понять, что мало говорил. Известно, что еще вчера князь пожелал видеть Сибирцева. – Мне показалось, что я его где-то видел.

– Где же?

– Не могу вспомнить.

– Были ошибки при соблюдении этикета?

– Нет, нет… Что вы? Как можно! Все прекрасно. Он слишком хорошо все знает.

– Ваши чиновники смогли понимать моего офицера, когда он говорил по-китайски?

– Да… – грустней ответил князь. Что-то ему, кажется, не понравилось.

– Или он плохо говорит?

– Нет, он говорит хорошо.

– Можно понять?

– Да, понять… вполне…

И Шань все же что-то недоговаривал. Ну ничего, позднее узнаем.

– Он князь, как Дадешкалиани? – спросил Фуль Хун Га.

– Он дворянин высокого звания, – ответил Муравьев и подумал: «Вот и вози после этого с собой князей; с другими офицерами дела не хотят иметь…»

– Да. Но… знаете… ваш офицер говорит не на нашем языке, – сказал вдруг И Шань. – Это мои чиновники утверждают.

– Они его не поняли? – багровея, нервно и требовательно спросил Муравьев.

И Шань смолчал.

– Мы поняли его, – сказал генерал Дзираминга.

– Как же вы его поняли, если он говорит не на вашем языке?

– Старались и поняли, как нам было приказано.

– Его сиятельство князь И Шань понимал Сибирцева. А вам помогали толмачи?

– Толмачи, как люди небольшого звания, не принимают участия в государственных разговорах.

И Шань молчал.

«Дел еще много, – подумал Муравьев, – закончим возиться с маньчжурами, и благодарственные молебны придется слушать во всех ротах и эскадронах». Генеральская баржа иллюминирована. Сегодня предстоят салюты. И Шань всегда просит не стрелять громко, зря, поберечь снаряды на случай встречи с врагами и не пугать местных жителей.

– Си Ли Фу говорит по-кантонски, не так, как у нас считается правильным, как говорят в Пекине, – объяснил Фуль Хун Га.

У Николая Николаевича отлегло от души. Ах, не так, как в столице! Это понятно! Экий бюрократизм!

– Пишет ли мой офицер по-китайски?

– Да, он письменно объясняется.

Муравьев и князь И Шань уединились для отдыха в спальном салоне. С ними переводчик Шишмарев.

– Но вы, генерал-губернатор и управляющий пяти величайших провинций империи, давно ли знаете Си Ли Фу? – спросил И Шань.

– Конечно.

– Он человек вашего народа?

– Да.

– Вы уверены?

– Вполне. Он верно служит государю.

– Моим чиновникам кажется, что он нерусский.

– Он не немец.

– Да, конечно.

– За кого его приняли?

– Ах, черт возьми! Вот я забыл название этого народа. Только что мы с вами о них говорили. Из тех морских пиратов, которые взяли Кантон.

– Они решили, что он англичанин?

– Да.

– Почему так показалось?

– Со мной есть чиновники, служившие в Кантоне. Они заметили, что он говорит по-кантонски. Но неправильно, не точно как в Кантоне, а по-гонконгски. Значит, он учил язык на юге, от кантонских китайцев, убежавших в Гонконг. Но и по-гонконгски он говорит не чисто, а с английским акцентом. Это вселяет опасения. Я должен вас предупредить…