– Я думал, ты уже, итак, давно женат, – хмыкнул он, – на своей работе. Кто же смог подвинуть ее с твоего пьедестала и присвоить ей статус любовницы?

– Я уверен, ты ошивался где-то рядом, когда генерал с пигалицей устраивали здесь внутрисемейные разборки, – закинув руки за спину, аккуратно потянул сведенные судорогой мышцы, чтобы хоть немного размять пострадавший бок.

– Знаешь, а я могу понять девчонку, – присев на край стола, друг не стал отрицать того, что и без моего пересказа в курсе событий, – по себе знаю, какого это, когда каждый твой шаг известен родителям наперёд. Она молодец, что отстаивает личные границы, даже несмотря на то, что это, заведомо проигрышная в ее случае затея. Что делать с красавицей будешь?

– Хочешь мира, готовься к войне. Кажется, так говорится? – ответил я, понимая, что с Алиной меня ждут весьма интересные отношения в случае нашей вражды, – не готов я к семейной жизни, да и девочка тоже. Воюю я на работе, а дома, хочу тишины и спокойствия. Поэтому, в наших с ней интересах, по возможности, не видеться и не общаться.

– А может присмотришься? – с веселым огоньком в глазах, вдруг предложил Серый, – остепенишься, деток нарожаешь, мальчиков, все, как и хотел твой высокопоставленный тесть!

– Вот кто хотел, тот пусть и рожает, – криво улыбнулся в ответ на откровенный стёб друга, – мы ровесники, уступаю пальму первенства в этой гонке тебе.

– Боже упаси!

– Вот и я, того же мнения.

– Никуда она ни с кем не поедет! – звенящий от раздражения и злости голос мамы, раздавался на весь дом, резонируя от всех поверхностей разом.

– Поедет, – негромкий, но стальной голос отца звучал намного тише, но от этого был страшнее в тысячу раз. – Хотела наша дочь самостоятельности? Она сполна ее получит!

– Ну не таким же варварским способом! – в который раз возмутилась мама, нервно и дёргано, расхаживая туда-сюда в соседней от меня комнате. – Мы что, в средневековье живём?! Чтобы свою родную плоть и кровь замуж без согласия отдавать!

– Тебе напомнить, как у нас с тобой все начиналось? Не твой ли отец, царствие ему небесное, повенчал нас через сутки после того, как застукал в запертом погребе местными упырями?

– Это другое, – раздраженно отмахнулась мама, – мой отец всегда был приверженцем строгих правил. Хоть ты и пальцем меня тогда не коснулся, все равно скомпрометировал. Там выбора не было!

– Какой уж там выбор, когда ты стоишь у алтаря, а в спину тебе двустволкой тычут, – усмехнулся отец, вспоминая, – жить захочешь не так раскорячишься.

– Неужели жалеешь? – с иронией в голосе спросила мама, уже спокойным голосом.

– Ни одной прожитой секунды не жалею, – мгновенно отозвался папа, – и заметь, на тот момент мы тоже друг друга совсем не знали.

– Но, Вить…

– Ира, хватит. Алина сбила офицера полиции при выполнении боевого задания, за это в тюрьму сажают и надолго. А она даже не извинилась, выставляя себя жертвой. Мы разве так ее с тобой воспитывали? Подполковник хоть и крепко стоял на ногах при нашей встрече, но уверен, что без трещин в ребрах там не обошлось.

– И что ж, ее теперь в угоду этому твоему подполковнику за это отдавать?! Она ведь девчонка ещё!

– А недавно, свои интересы Лина отстаивала перед нами совсем как взрослая. Вот пусть так же, как взрослая, за них и отвечает, – сказал как отрезал отец.

– Мам, оставь. Я сама не хочу больше здесь оставаться, – устав слушать их препирательства, не выдержала и вошла в родительскую спальню. – Мне позиция моего отца предельно ясна и понятна, он не изменит решения, ну а я постараюсь держать тебя в курсе событий своей замужней жизни, – холодно отчеканила я, смотря только на встревоженную маму.