Господи, помоги королю!

Но в глубине души… да, там, куда и сам боялся заглядывать, лекарь подозревал, что помогать тут уже поздно. Молись не молись… все равно – дело плохо.

Мия

Маньи.

Поместье как поместье. Видывала Мия виды и поинтереснее.

А вот людей…

– СибЛевран? Дядя, вы серьезно?

Джакомо только плечами пожал. Ну, СибЛевран… это важно? Или интересно?

– Конечно! – утвердила Мия. – И важно, и интересно… дядя, это те самые СибЛевран, с которыми договаривался дядя Паскуале!

Джакомо так себя по лбу треснул, что аж звон пошел по всей округе.

– Точно! Я-то и не сообразил сначала!

Мия тоже могла бы не вспомнить.

Но – Лоренцо.

И его рассказы про Адриенну СибЛевран, про ее красоту, ум… Мие безумно захотелось увидеть эту загадочную дану. Посмотреть, что в ней нашел брат.

И она в нем? Что она нашла в нем?

Если подарила брату подвеску в виде ворона? Если брат подарил ей тот самый крестик, который Мия получила от падре Ваккаро?

И в то же время…

– Мне не хотелось бы, чтобы Лаццо знали о нашем путешествии, – нахмурился Джакомо. – Для всех мы сейчас находимся в Феретти…

Мие этого тоже решительно не хотелось. Но какие были еще варианты? Если попробовать вариант с престарелой эданной, вот как они сделали это в поместье эданны Вакка, Джакомо придется назвать себя, и СибЛевраны потом скажут о нем. При встрече с тем же Паскуале на предзимней ярмарке.

Возникнет вопрос, что за эданну сопровождал Джакомо, где в это время была Мия…

Джакомо думал сосредоточенно.

– Мия, скажи, ты умеешь копаться в земле?

– В земле?

– У меня есть одна идея… я могу пристроить тебя в Маньи, ненадолго. Но надолго и не надо.

Мия кивнула.

– Хоть на пару дней. Мне хватит…

– Уверена?

Мия пожала плечами.

Уверена не уверена… у нее сбоев никогда не было. И не будет. Она умная, она сможет правильно рассчитать ситуацию, она не попадется.

Она – метаморф.

Интересно, почему прабабка предпочла службу королеве – вольной жизни? Ведь могла бы зарабатывать жуткие деньги! А вместо этого – что?

Нельзя сказать, что Фьора была бедна как церковная мышь, но ее приданого хватило разве что на несколько лет. А Мия сейчас уже отложила на счет в банке больше, чем Лаццо торговлей за год заработают. Но они-то торгуют, трудятся, переживают, а Мие надо только пару раз… прогуляться. Несопоставимый труд.

Прабабка за всю жизнь могла столько заработать, что Мия на золоте и спала бы, и ела. И еще ее правнукам хватило бы.

Нет. Не заработала.

Но почему? Непонятно…

Рассказывать об этом дяде Мия не стала. Зачем?

– Уверена. Что у вас за идея, дядя?

– Будешь сорняки драть. И гирлянды потом поможешь вешать…

Садовник смотрел на «мальчишку» без всякой симпатии.

Деньги нужны, оно понятно. Дан Маньи больше платил, а требовал меньше. А эданна Фабиана может и оштрафовать, и недоплатить, и требует при этом…

То у нее какие-то редкостные лилии не приживаются, то тюльпаны гибнут…

Оно понятно! Если арайские цветы выписывать, к ним и подход нужен особенный. А у нас в Эрвлине то дождь, то снег, то заморозки, то вредитель какой выползет… вот и гибнут нежные цветочки. Но разве эданна слушать будет? Завизжит, ногами затопает, деньги урежет…

Может еще пару пощечин отвесить.

Раньше еще могла приказать пороть, но тут уж эданна Диана вмешалась. Все ж Маньи – наследство молодого дана, эданна Фабиана в нем распоряжается, но с оглядкой. Так что порок никаких нет.

И ради эданны Дианы, честно-то говоря, и старается садовник.

А тут – свадьба!

Леонардо слуги видели. И определили его породу точно – жиголо и приживал, паразит и подхалим. Эданне, понятно, поделом. Но свадьба ж!

Расходов прибавилось, дел прибавилось, а помощники? Садовник уж просил эданну разрешить ему привести с собой сына или двух, для помощи. Но там же платить надо, хоть по сольди в день, а это эданне не по душе.