Смельчаков Сметт почти сразу заметил в зелёной листве. Его уродливая голова опустилась вниз, а из широко разинутой пасти раздался полный ярости низкий утробный рык. А после тяжёлая налитая рука попыталась схватить обидчиков. Но те, вовремя отскочив, не позволили ему этого сделать – Сметт схватил руками воздух. Неудача только разозлила исполина: снова прорычав в небо демоническим рокотом, после чего рука монстра потянулась к поясу, где в ножнах спокойно болтался меч. У Элейма похолодело всё внутри. Ему на секунду показалось, что сейчас произойдёт самое страшное – Магистр Тьмы в мгновение разрубит отца и двух его верных воинов. Но ему повезло – в действительности всё произошло иначе: выхватив из ножен меч, Сметт замахнулся, и хотел ударить, но находчивые воины вовремя поставили защитный колпак, он накрыл их прозрачным непроницаемым щитом прочнее стали, ударившись о который, меч с весёлым звоном отскочил назад. Раздосадованный монстр в гневе пнул колпак ногой, и только причинил себе боль. Когда же она утихла, исполин снова подошёл к щиту и несколько раз ударил по нему со всей силы кулаком, но лишь ушиб костяшки пальцев. Поняв, что его попытки бесполезны, Сметт отступил. Увидев это, воины, бывшие под ним, сняли защиту. Это обрадовало Тёмного. Он подскочил к своим противникам, рыча в предвкушении скорой победы – он был абсолютно уверен в том, что теперь их судьба предрешена. Но, едва только монстр сделал шаг навстречу воинам, в его сторону полетел плотный воздушный сгусток, который взорвался и заставил слегка покачивающегося исполина отскочить назад на несколько шагов, столкнувшись с его телом. С трудом удержав равновесие, исполин в ярости прорычал гневное проклятье. Дирей как будто нарочно поддразнивал исполина, каждый раз ставя его в неловкое положение, а тот поддавался, не понимая, что человек уже предвидит каждый его шаг. Обезумев от ярости, он бросился навстречу воинам, не понимая, что они уже его поджидают. Когда Элейм увидел горящие лютым огнём глаза, обнажённые в злом оскале острые клыки, длинные, развивающиеся на ветру волосы исполина, его захватил страх. Страх не за себя – за отца. А ещё меч, который он держал перед собой. Для чего Сметт это сделал, принц понял совсем скоро. Как и то, что меч был не простой:с его помощью можно было творить боевые заклятья. Сметт посчитал, что сейчас настал самый подходящий момент, чтобы воспользоваться магией клинка. Защитники не могли знать о том, что Сметт уже сотворил заклятье, и всё что ему осталось – это материализовать его. Это случилось, когда остриё меча вдруг выгнулось – странно, что металл, из которого был выкован клинок, был столь гибок, но ещё больший страх они испытали, наблюдая, как его рукоять медленно срастается с сжимавшей её рукой. Одновременно с этим на серебряную сталь медленно наползала чешуя самого Сметта, превращая его в змею. Змея стояла на руке неподвижно, пока на ней не выросла вытянутая обтекаемая головка, а в прорезавшихся маленьких черных глазках не появился кровожадный блеск. Полностью повинуясь своему заклинателю, змея вытянула наружу свой длинный раздвоенный язык, как бы щупая им окружающее пространство. При этом она постоянно вертела головой, словно бы ища что-то, или… кого-то? Её непродолжительные поиски закончились, едва только её маленькая уродливая головка остановилась на трёх воинах-смельчаках. Бледно алый раздвоенный язык в последний раз прощупал воздух, потом, повинуясь командам заклинателя, молниеносным движением змей выбросил голову вниз, растягивая скрученное в тугие кольца собственное тело. Если бы всё это время Дирей и его воины оставались на месте, её клыки обязательно достигли бы цели, но Царственный Дирей успел увести своих воинов в сторону. Но одному всё же не удалось ускользнуть от коварного змея. Длинный раздвоенный язык призванного существа обнял его мёртвой хваткой, и потащил в ненасытную утробу, увенчанную рядом мелких, но острых зубов.