Нам же в награду за труды вместо амнистии просто позволили тихо исчезнуть, вновь раствориться в обществе. В результате чего все мы вернулись к своему прежнему образу жизни. Большинство рассеялось по частным параллелям. Там и работы по профилю больше и контроль со стороны правительства практически отсутствует. Пожалуй, только я остался на Земле. Хотя не испытывал к этому месту симпатии. Ведь именно земляне уничтожили мой родной мир. Но он был дорог Изабелл. Кроме того её положение в высшем свете позволяло заранее узнавать о грозящих неприятностях. Как теперь выяснилось – не обо всех!

Вот так и вышло, что однажды через посредника поступила та самая заявка. Некто желал разместить заказ. И раз он хотел нанять непременно Вестника Смерти, зная о расценках на подобную услугу и рисках с ней связанных, целью должен был стать кто-то очень известный и влиятельный, либо весьма опасный.

В таких случаях я всегда предпочитаю встретиться с самим заказчиком. Разумеется инкогнито. Так, чтобы он не мог запомнить мою внешность. Смысл тут простой. Если имя цели передать через посредника, то его придётся убрать. Тот об этом знает и потому сам никогда не пытается выяснить эту информацию у потенциального клиента.

Встречу назначили в старой заброшенной деревенской церкви. Она удачно расположилась посреди давно запущенного парка. Так что войти и выйти незамеченным труда не представляло. Кроме того в самом храме сохранились кабинки для исповеди. Устроившись в одной из них, я мог выслушать просителя, сам оставаясь для него невидимым.

Естественно личность самого вероятного заказчика, как и вся информация о его жизни, роде занятий, финансовом положении и даже некоторых тайнах была заранее изучена. Кроме того за ним установили негласное наблюдение. Я должен был убедиться, что этот контакт не является ловушкой. А такие случаи с каждым из нас хоть раз да происходили.

Проблема неожиданно возникла с Изабелл. Она непременно тоже желала присутствовать, ссылаясь на то, что знает этого человека. То, что Леди Монтгомери знакома со всеми богатейшими людьми Альянса я и так знал. А как могло быть иначе? Собственно большую часть сведений о возможном клиенте я через неё и получил. Но двигало ей сейчас уже не желание помочь, а чистой воды любопытство. И знакомый с упрямством своей благоверной я не представлял, каким способом её отговорить. В итоге в назначенный день в двух соседних закрытых исповедальнях заброшенной церкви укрылись мы оба.

Прибывший к назначенному времени проситель оказался розовощёким толстяком среднего роста. Одет он был в дорогой классический костюм «тройку». Причём надо отдать должное его портному, костюм был сшит отлично с учётом особенностей фигуры. И не смотря на излишнюю полноту владельца, сидел на нём свободно, но и не болтался, соблюдя золотую середину.

Мужчина осторожно переступил порог ногами, обутыми в эксклюзивные туфли. При этом поморщился от вида пола церкви, заваленного разным мусором. Что поделать – этого он не предусмотрел, подбирая обувь. Видимо давно отвык от того, что кроме паркета и ковров поверхность планеты может покрывать что-то ещё.

Оглядевшись и обнаружив у стены наше укрытие, клиент подошёл ближе и занял предварительно оговорённую позицию рядом с одной из кабинок. Я хорошо видел его сквозь мелкую перфорацию стенки исповедальни. Он же мог в лучшем случае наблюдать некое движение неясной тени.

– Слушаю вас, – произнёс я изменённым голосом.

Внешность моя ему неизвестна, но некоторые люди, особенно обладающие музыкальным слухом, хорошо запоминают голос. Мне же не хотелось на каком-нибудь светском приеме, куда мне периодически приходилось сопровождать Изабелл и где, несомненно, бывал и этот толстяк, оказаться узнанным им.