– Заходи, – не очень приветливо сказал Корридон. – Чая не будет. Если хочешь, могу предложить кофе.

Инспектор проследовал за ним вверх по лестнице и попал в маленькую темную гостиную. Пока Корридон варил кофе, Роулинс медленно бродил по комнате, тихо насвистывая и ничего не упуская из виду.

– Не могу понять, почему ты живешь в подобной дыре, – бросил он. – Почему не найдешь себе что-нибудь поудобнее?

– Эта квартира меня устраивает, – отозвался Корридон. – Ты же знаешь, я не домосед. Как твоя жена?

– Прекрасно, – ответил Роулинс, прихлебывая кофе, принесенный Корридоном в гостиную. – Сейчас небось гадает, где я. Нелегкая жизнь у жены полицейского.

– Изумительная возможность обманывать жену и рассказывать ей сказки. – Корридон закурил сигарету и задумчиво оглядел инспектора. Обычно тот не приходил в гости просто так. Любопытно, что привело его сюда с утра пораньше?

– Брось, я уже вышел из этого возраста. А где ты провел прошлую ночь, старина? – поинтересовался Роулинс.

Корридон стряхнул пепел на ковер и растер подошвой.

– Когда-нибудь я упаду в обморок от твоих хитростей Роулинс. Говори прямо – что случилось?

Инспектор улыбнулся:

– Вечно ты торопишься с выводами, старина, вот твой недостаток. Ты мне нравишься, Корридон. Конечно, ты чересчур скользкий тип, зачастую проявляешь излишнюю жестокость, порой тебе не мешало бы быть почестнее, но…

– Ладно, ладно, – перебил Корридон. – Мне не до шуток. Что произошло?

Роулинс смутился. Корридон, великолепно его знавший, не принял этого смущения всерьез.

– Ты разговаривал с Милли Льюис вчера вечером? – спросил полицейский и бросил на Корридона быстрый острый взгляд.

«О боже! – подумал Корридон. – Как чувствовал, что она влипнет в историю с этим кольцом…»

– Да. Мы встретились в клубе. А что?

– Ты был у нее дома?

– Пытаешься острить? – напряженно спросил Корридон. – Ты думаешь, я имею обыкновение посещать таких, как Милли, на дому?

Роулинс отхлебнул кофе, и его лицо неожиданно стало очень серьезным.

– Ты ведь по-дружески относился к ней, не так ли?

– Да. У нее неприятности?

Роулинс покачал головой:

– Уже нет.

Наступила долгая пауза, Корридон изумленно рассматривал инспектора.

– Что это значит?

– Она умерла, приятель.

Корридон отодвинул от себя чашку и встал. Легкая дрожь пробежала по его телу.

– Умерла? Что случилось?

Роулинс нахмурился:

– Вчера вечером она была убита. Около половины двенадцатого.

– Понимаю…

Корридон, засунув руки в карманы, машинально прошелся по комнате. Он был потрясен. Милли успела стать частичкой его жизни. Он знал, что ему будет недоставать ее.

– Вот я и подумал: может быть, тебе известно что-нибудь об этом? Она не упоминала случайно, что собирается с кем-нибудь встретиться?

– Милли ушла из «Аметиста» в одиннадцать, – проговорил Корридон. – Я вышел минут десять спустя и видел, как она разговаривала с мужчиной на углу Пикадилли. Потом они вместе направились в сторону ее квартиры.

– Значит, это было примерно в двадцать минут двенадцатого?

Корридон кивнул:

– Только не проси меня описать ее спутника, я не обратил на него ни малейшего внимания. Проклятье! Помню, что он был худощав, помню темное пальто и шляпу…

– Жаль, – произнес Роулинс и задумчиво потер челюсть. – Обычно ты более наблюдателен. Да, от этого проку мало.

Корридон выплюнул сигарету и закурил новую. Он хмуро смотрел в окно. Раздумья о Милли сменились мыслями о ее дочери. С ребенком надо что-то делать. У Милли не было ни гроша за душой… Значит, еще больше нужны деньги.

– Довольно грязная смерть, – бесстрастно сообщил Роулинс. – Очевидно, маньяк.

Корридон повернулся к нему.