– И грязь! – схватив за грудки виконта, прошипела маркиза.

– Слушайте, маркизонька…

– Заткнись! – одёрнув его, снова прошипела племянница короля и просверлила разбойника острым, как нож, взглядом агатовых глаз. – Я ещё не закончила.

– Чем обязан такому количеству объяснений в любви? – развёл руками бывший атаман.

– Поменьше открывай свой рот, – отходя от мужчины, ответила маркиза и встала к нему спиной. – Если ты пытаешься утянуть меня за собой, у тебя ничего не выйдет. Нет ни одного доказательства твоих слов.

– Было одно, – усмехнулся Кеннеди. – Да я его по глупости на корабле оставил.

Первая леди обернулась к разбойнику и сузила глаза – она поняла, что речь шла о её брошке с эмблемой Тюдоров, когда-то принадлежавшей принцессе Мери.

– Впрочем, если я расскажу всё Его Величеству, думаю, он заинтересуется, куда же пропала рубиновая брошь его дорогой племянницы.

– Ты глупец, Кеннеди. Я скажу, что её украли у меня год назад. И поверят мне, а не тебе. И молчи, когда я говорю! – воскликнула красавица, видя, что разбойник открыл рот. – Я могла бы тебе помочь, смягчить твоё наказание, коли ты у нас лорд… Да из такого рода – младшая ветвь Оствейских… Тех самых Оствейских.

Голос Анжелины снизился, глаза сузились. Она прошлась по камере перед пленником, подбоченившись.

– Но ты сам подписал себе приговор, выступив против меня. Теперь ты мне не нужен. Я задавлю тебя. Одного моего слова было бы достаточно, чтобы тебя тут придушили – и пикнуть не успел бы, – первая леди вновь метнула на бандита колкий взгляд и остановилась. – Но король хочет тебя судить. Хорошо. Я дам ему эту возможность. Пусть моя кузина посмотрит на твой позор, если она ещё не поняла, какие подданные шастают по дорогам её королевства! А здесь, в этом каменном мешке, ты можешь кричать что угодно – тебя всё равно никто не услышит. Комендант только что уверял меня в вечной верности и полном равнодушии следователей Тайного совета к твоей персоне.

Чёрный Джон хотел что-то сказать, но Анжелина быстрым жестом выхватила свой любимый хлыст и несколько раз одарила атамана точными ударами. Кеннеди не нашёл сделать ничего лучше, как отпрянуть и сесть на пол – назад, в своё сено.

– Я бы и сама тебя убила, – наклонившись над ним, зловеще прошептала красавица. – Но руки марать не хочу… Ты слишком низко пал, червяк!

– Нет, дело не в том, маркизонька, – поднявшись на ноги, возразил разбойник. – Скажите лучше правду: Вы просто боитесь решения короля. Боитесь, что он захочет допросить Вас!

– Подхалим, – прошипела маркиза и отвернулась.

– Вы просто не имеете права меня тронуть. Потому что я не Ваш личный враг, а государственный преступник! Даже мой вечный соперник Красный Джон сдал меня в руки правосудия, хотя у него было больше прав убить меня на месте, чем у Вас, и к тому же была возможность насадить на свою шпагу ещё там, на берегу Темзы! Чего я тогда страстно желал, не скрою!.. Но он отдал меня суду. Так и Вы – Вы никогда не сможете взять мою жизнь без высочайшего на то повеления, потому что Вы всего лишь племянница короля!

– Я имею такое право, – процедила маркиза, обернувшись к разбойнику вполоборота. – Необязательно носить корону, чтобы управлять страной. Но убивать тебя я не стану – зачем мне наводить на себя лишние подозрения. Пусть страна считает, что в моей груди нет сердца – я поступлю иначе. Великодушно. Я буду просить дядюшку отрубить тебе голову.

– Спасибо, – поклонился Кеннеди, в глубине души подумав, что это было бы вовсе неплохой альтернативой виселице и четвертованию[11].

– Насколько мне известно, из-под топора, в отличие от верёвки, живым ещё никто не уходил… – произнесла Анжелина, снова подойдя к двери. – И не проси меня ни о чём. Твой приговор будет жёстким, но справедливым. Ты нанёс мне кровную обиду, когда забрал рубиновую брошь с гербом матери. Теперь моё сердце глухо к твоим словам. Лёд на нём никогда не растает…