– Вам повезло, что добытые вами сведения спасли от флангового удара танковую дивизию и что Константин Константинович, услышав про ваш рейд, долго смеялся, – объяснил генерал.

– Скрывать не буду, майор, – наклонился к нему генерал, – четверо из-под ареста, – но дело они свое знают. Главное ты с ними построже!

– Я так понимаю, это Приходько и Черный с Капитоновым, – переспросил я, – а четвертый кто?

– Профессор, – кивнул генерал, – других подходящих людей для этого задания, извини, нет.

Он хлопнул меня по плечу: – Командуй, майор, – у вас десять часов на сборы и отдых.

В наше распоряжение генерал предоставил весь имеющийся арсенал необходимых средств, оружия и снаряжения, как будто собирались забросить нас не на освобожденную территорию, а куда-то глубоко во вражеский тыл.

Тем не менее, понимая, что по ту сторону санитарного кордона остались наши тыловые склады оружия и продовольствия, я решил десантироваться налегке и приказал группе взять только снаряжение, необходимое на первое время, медикаменты, боеприпасы, запасную батарею для радиостанции и сухпай на пару дней.

Ближе к вечеру, когда мы закончили собираться, на аэродроме появился полковник госбезопасности. Он позвал меня и генерал-майора на разговор и с усталым видом плюхнулся на старый кожаный диван в комнате отдыха авиатехников.

– Задал ты мне задачу, майор, – выговорил он мне, снимая фуражку.

– Материалы, которые ты просил, достать не удалось, – рассказал он.

– Но! – прервал он открывшего рот генерала, – не все.

Он открыл портфель и достал из него несколько документов: – Это по военнопленным, якобы нашим. Заместитель начальника особого отдела 27-й армии успел сделать запрос на них, но ответа по понятным причинам получить не успел.

– Это дела десяти человек из двадцати пленных, о которых он спрашивал.

Я внимательно просмотрел дела и положил их обратно на стол: – Дивизия СС Галитчина, преступления на территории западной Украины. Я слышал, что из первого состава дивизии никого не осталось?

– Почти никого, – покачал головой полковник, – как ты теперь понимаешь, в группу пленных подсадили диверсантов. Их забросили. Последнее задание, если так можно выразиться.

– Но больше ничего нет!

– По сдавшимся в плен солдатам СС никаких материалов до нас не дошло. А вот по оберфюреру материалы есть, но находятся они в особом отделе 4-й гвардейской армии. Последнее место дислокации – город Санкт-Пельтен недалеко от Вены.

– Значит, нам туда, – сделал я вывод, – эти материалы могут многое прояснить.

– Это если они еще целы, – ответил полковник, – начальник особой части должен был их уничтожить. Сам понимаешь.

– Надеюсь, что он этого не успел сделать, – ответил я.

– Дело очень ответственное и сложное, – посмотрел на меня полковник, – и тут ты фактически цепляешься за соломинку, майор.

– Итак! – вздохнул я, – что у нас есть?

– Первое, мы знаем место, где первый раз появились мнимые военнопленные, и прийти они скорее всего могли из района Клагенфюрта.

– Почему? – спросил полковник.

– Крупный опорный пункт, – ответил я, – кроме того, здесь сходятся дороги из Югославии, Италии, Австрии. Близко море.

– Дальше, – попросил полковник.

– Два, это место, где сдались эсэсовцы и, если предположить, что эти две группы связаны между собой, и шли они из одного места, то, снова упираемся в район Клагенфюрта. И третье – это Санкт-Пельтен, где, возможно, находятся документы по оберфюреру.

– Это значит, что мы летим в Австрию.

– Но Константин Константинович приказал доставить вас в район Чешской-Буддеевице! – удивился генерал.

– Извините, товарищ генерал-майор, – возразил я, – но это лишние двести километров. Зря время потеряем.