В остальное время советник маялся от безделья, что, конечно, не могло не сказаться на его психике. Вместо него информационно-аналитические задания выполняли другие дипломаты, вторые и третьи секретари и даже атташе. Собирали информацию, строчили телеграммы и почтовые донесения, а великовозрастный дипломат, отмеченный дипломами МГИМО, Дипломатической академии, а также дипломом кандидата наук, глядел в окно, в потолок и задумчиво поплевывал.

Не нужно думать, что бездельники, не отвечающие профессиональным критериям, встречались только в отечественной дипслужбе. Практика показывает, что они есть везде. В сентября 1943 года помощник президента США Гарри Гопкинс доверительно сообщил советскому послу А. А. Громыко, что в Вашингтоне собираются заменить целый ряд работников американского посольства в Москве – потому что они «чересчур много пьют и возятся с женщинами»25. Очевидно, при этом указанные работники толком не работали, иначе на пристрастие к горячительным напиткам и особам прекрасного пола можно было бы закрыть глаза. Пьяницы и волокиты встречаются во всех посольствах и дипмиссиях, и часто руководители от них не отказываются потому, что эти enfent terribles являются способными аналитиками и хорошо излагают свои мысли. Такие случаи известны, как и случаи, когда сотрудник ведет себя примерно во всех отношениях, не пьет, не интересуется женщинами, но при этом лишен аналитических способностей.

Признаем, что дипломаты, не умеющие думать и писать, встречаются не так уж редко. Хотя следует обратить внимание на такой нюанс. Попадаются работники, которые не владеют навыками информационного анализа в целом, но вполне могут справляться с отдельными задачами в рамках этого процесса. Кто-то может хорошо анализировать и писать, но в силу личных особенностей (например, неумения общаться с людьми вследствие чрезмерной застенчивости или физических недостатков, к примеру, заикания) «тормозит» со сбором сведений. Бывает, что и наоборот.

Однажды на дипломатическую работу в российское посольство в Исламабаде взяли бывшего журналиста, талантливого автора многих хороших статей и очерков. Выяснилось, что он не может писать так, как это принято в дипломатии – лаконично, ясно, доходчиво и очень коротко. Словом, Толстой или Достоевский были ему ближе, чем Хемингуэй. С другой стороны, он был мастером по сбору информации и владел редкими языками, что позволяло ему находить «ключик» ко многим собеседникам и приносить «в клюве» ценнейшие сведения.

По логике вещей от него не нужно было требовать большего, обработать добытую им информацию и написать сообщения в Центр могли другие сотрудники. К сожалению, глава миссии считал, что писать должен каждый дипломат, упорно заставлял бывшего журналиста браться за перо и ругал за некачественные информационные документы. В итоге это привело к конфликту, и бывший журналист покинул посольство, что стало для миссии серьезной потерей.

Очевидно, задача руководителя заключается в том, чтобы правильно распределить информационно-аналитические задания среди сотрудников, учитывая их реальные возможности. Лишь единицы могут выполнять от «а» до «я» всю информационно-аналитическую работу под ключ. Остальных следует разделять на собирателей фактов и прирожденных аналитиков.

Когда в загранучреждение прибывает новый дипломат, даже, казалось бы, всесторонне подготовленный, окончивший МГИМО или другой профильный ВУЗ и практиковавшийся в одном из департаментов центрального аппарата Министерства, он далеко не сразу становится хорошим аналитиком, способным собирать нужную информацию, обрабатывать ее и готовить информационные документы так, как это требуется на дипломатической службе. У меня это отняло полгода, кому-то хватает 3—4 месяцев, ну, а чтобы стать информационным асом требуется еще больше времени. И это только в том случае, когда сотрудник вообще способен совершенствоваться в этом направлении и «расти над собой», если воспользоваться выражением Феди-хулигана из фильма «Операция „Ы“».