Из письма А. С. Пушкина брату Льву, конец октября 1824 года.

«Увидевши меня по приезде из Москвы, когда были изданы две новые главы «Онегина», Пушкин желал знать, как встретили их в Москве. Я отвечал: «Говорят, что вы повторяете себя: нашли, что у вас два раза упомянуто о битье мух». Он расхохотался, однако спросил: «Нет, в самом деле говорят это?» – «Я передаю вам не свое замечание, скажу больше: я слышал это из уст дамы». – «А ведь это очень живое замечание: в Москве редко услышишь подобное!» – прибавил он», – вспоминал Ксенофонт Алексеевич Полевой, писатель и книгоиздатель.

Действительно, в «Онегине» дважды упоминается о битье мух: во II главе (III строфа):

В IV главе (XXXVI строфа):

Вся XXXVI строфа в последующем издании была опущена.

«Пушкин очень часто бывал у покойницы нашей барыни, почти что каждодневно… Добрый был да ласковый, но только немного тронувшись был: идет, бывало, из усадьбы с нашими барышнями по Тригорскому с железной такой палочкой. Надо полагать, от собак он брал ее с собой. Бросит ее вверх, схватит свою шляпу с головы и почнет бросать на землю али опять вверх, а сам подпрыгивает да прискакивает. А то еще чудней: раз это иду я по дороге в Зуево (Михайловское), а он мне навстречу, остановился вдруг ни с того ни с сего, словно столбняк на него нашел, ажно я испугался, да в рожь и спрятался, и смотрю, он вдруг почал так громко разговаривать промеж себя на разные голоса, да руками все так разводит – совсем как тронувшийся… Частенько мы его видали по деревням на праздниках. Бывало, придет в красной рубашке и смазных сапогах, станет с девками в хоровод и все слушает да слушает, какие это они песни спевают, и сам с ними пляшет и хоровод водит», – вспоминал старик-крестьянин из села Тригорское о Пушкине.

Конец ознакомительного фрагмента.