Из Малых Дебил – пошли в юриспруденцию, основав насквозь продажную судебную систему, и в экономисты, устроившие социалистическую экономику, суть которой объяснить никто из них, несмотря на академические и иные звания и награды, не мог.

Но объединяло их, повторюсь, отсутствие чести и совести.

Сам Великий Вождь, дабы добыть власть, не погнушался принять мзду от врагов империи. А Вождь Всех Племен и Народов устроил такой разбой, которого свет не видывал! Разбойники, когда их, по навету или по подозрению, прихватывали, оказались жидкими на расправу и подписывали все, что им приписывали такие же как они разбойники. Последовавшие за Вождем всех Народов управители все как один были странными. Один, которого в народе звали Кукурузником, сначала облил помоями своего предшественника, обвинив его во всех грехах, забыв при этом, как отплясывал барыню перед пьяненьким Вождем, боясь до дрожи в коленках мало-мальски сурового взгляда, потом, при власти, потребовал сеять кукурузу во всех местах, будь это тундра или знойные пески. Объявил скорый приход коммунизма, но не успел осчастливить народ, так как втихаря был свергнут безграмотным мужиком, названным метко Бровеносцем в Потемках, который двух слов без бумажки сказать не мог. Этот мужик правил долго, до самой своей кончины, обнаружив беззаветную страсть к медалям и орденам, увешавшись ими до такой степени что и мундир носить не мог – больно тяжел был! Плохо владел языком, но не чужим, а своим – главу одного государства, например, он приветствовал так: – Господин Педеральный Президент педеративной республики! – может с умыслом, а может и без умысла, по несчастью.

Развязал войну для установления социализма в соседней стране, но народ тамошний своего счастья не понял и пришлось освободителям уносить ноги и убитых.

Страну свою довел до голода, до пустоты прилавков, но колбаса при нем, если урвешь, была по два двадцать!

За ним пошли скоропортящиеся вожди, не успевали облагодетельствовать народишко, хотя и старались до последней секунды своей короткой власти.

Потом появился Перестройщик, а за ним сплошь демократы неизвестно какой демократии, но суть их была одна, согласно родовому происхождению. Например один из вождей, при вступлении во власть, пообещал мочить врагов в сортире. Зачем их мочить? – простому человеку не понять, а свои сразу поняли – наш человек! Сродственник!»

Рассказ главного следователя был выслушан с неослабным вниманием. Посыпались вопросы: – Как! Откуда известно? – на что Георгий Георгиевич, усмехнувшись, скромно ответил: – Профессия такая, все знать!

Адам Смитович залетел, анализируя единственно верные многочисленные программы вывода России к благоденствию. Обнаружив в них, а также в принимаемых Думой законах, хитро спрятанные подтексты, позволяющие извлекать власть имущим из всего этого мзду лично для себя каждого, взял, сдуру, и объявил об этом во всеуслышание, после чего иной дороги, кроме как к нам, ему уже не было.

Гурий Авксентьевич помешался на мысли, что все преступники, что всех надо сажать, а чтобы дешевле было, элиту, то есть Москву, окружить непреодолимым забором, после чего объявить: – все, кто внутри забора – элита, а все, кто снаружи – единый исправительный лагерь, как для малолетних детей, так и для их родителей, дедов и бабок! Нашел понимание в известных кругах, многое уже делается, но когда заикнулся о вознаграждении за идею – получил путевку к нам. А между тем многое из того, что высказал наш Гурий, претворяется в жизнь. Не только в столицах, но и в менее населенных пунктах местная элита – чиновники, авторитеты и их приспешники огородили жилища свои неперелазными заборами, вооруженной охраной, в том числе милицейской.