А Кряк даром время не терял, топал вокруг арены да всем подряд носы щекоталкой щекотал, чтобы выяснить: кто самый лучший любитель щекотки?

Зверята на трибунах от смеха за животики держались.

Дошел утенок до индюшки Банданы. Направил на нее щекоталку, а индюшка вместо того, чтобы рассмеяться:

– А-а-пчхи! – чихнула!

Кряка словно ветром обратно на арену сдуло. Тут все чуть не лопнули от смеха. А утенок, как ни в чем не бывало, снова через бортик перебрался и всех остальных дощекотывать отправился, потому что никто не собирался за него это делать.

Так он до поросенка Чиха дошел. А у него пятачок просто предназначен для соревнований по щекотке. Но Бобрик первым подставил нос под щекоталку.

И тут все узнали, что чемпион по щекотке – это бобренок Бобрик. Он не просто хохотал, а повизгивал и даже один раз счастливо завизжал. Бобрик забрался на бортик арены, чтобы всем было видно, как ему щекотно. Оказалось, у него не только самый лучший нос для щекотки, но и лапы, спинка и даже пятки.

И вручил ворон во фраке клубничный торт Бобрику. Взобрался бобренок снова на шею к Чиху и на голове у него торт пристроил.

– А что, уважаемая публика! – объявил ворон во фраке. – Есть ли среди вас храбрец, кто высоты не боится?

– Есть! Есть! – закричали зверята, ведь после леденцов, морковки и клубничного торта все осмелели.

И тут поросенок Чих вспомнил, что он сегодня во сне летал.

– Я самый храбрый! – громко крикнул он. – Потому что летать во сне не боюсь!

Не успел он это крикнуть, как под куполом цирка тень мелькнула. Раскинув крылья, над трибунами с гуканьем филин пронесся. Испугался Бобрик и за тортом спрятался.

Подлетел филин, подхватил Чиха за лямку штанишек и вверх потащил.

У поросенка от страха дух захватило. Испугался он, что пуговка оторвется, и он штанишки с волшебным кармашком потеряет. Завертелся перед его глазами хоровод, а в ушах ветер засвистел.

– Я лечу-у! – закричал Чих, и почувствовал, что ему было лететь не удобно. Как если бы он самолетом был, за который безбилетный пассажир зацепился. Что-то сильно тянуло его за ножку.

– Это я, Чих, – услышал он голос Бобрика.

– С тортом?

– Я торт бросил! А тебя не бросил!

– Ты настоящий друг, – успел сказать Чих, пролетая над трибунами.

Когда филин приземлил их на арену, трибуны гремели аплодисментами. Понравился зверятам полет поросенка и бобренка.

И тут Чих и Бобрик увидели самого вкусного ворона на свете. Его фрак белел от крема, а голова розовела от клубничного варенья, ведь торт упал ворону прямо на голову. Овациям не было конца.

Поросенок откланивался, как храбрый летун. Бобренок – как лучший метатель сладкого. А ворон во фраке – как отличная мишень для метания клубничных тортов.

– Пойду фрак сменю, – шепнул ворон поросенку, – а вы объявите главный номер нашей программы.

И он что-то Чиху шепнул. У поросенка сердце зашлось от волнения. Набрал он полную грудь воздуха.

– Белочка Леля и ее дрессированные ириски! – объявил он.

Трибуны взорвались аплодисментами. Зверята хлопали так громко, будто все пришли посмотреть белочку Лелю и ее ириски. А Чих с Бобриком уселись на бортик арены, чтобы представление дальше смотреть.

Помахивая пушистым хвостом, на арену белочка выбежала. Она в лапе хлыстик держала, чтобы ириски ее слушались. Следом за ней пять разноцветных ирисок в блестящих фантиках выскочили, и как озорные щенки, с визгом по арене разбежались. Оркестр заиграл веселую мелодию, а белочка щелкнула хлыстиком:

– Алей-гоп!

Встали ириски на задние лапы и танцевать начали.

– Алей-гоп! – и ириски стали перепрыгивать друг через друга.

Вдруг из-под купола веревочная лесенка упала. Леля ухватилась за нее и над трибунами полетела. И в полете акробатические фигуры показывать стала.