Когда происходил этот разговор, я садился в самолет. Пока я летел, я искренне пожалел, что сказал об этом.

Я подумал, что Ваню ни в коем случае нельзя выпускать на подиум. Риск того, что мальчик после этого шоу превратится в девочку, был огромным.

Но я прилетел в Америку, когда в Москве уже была глубокая ночь, потом было много суеты, я забыл расставить эти жизненно важные акценты, и, когда я все-таки вспомнил и позвонил, чтобы наказать Алене ни в коем случае не делать этого с Ваней, состоялась уже вторая примерка, и Ваня уже устроил истерику, отказавшись снимать красный бархатный пиджачок, а ему объяснили, что если он возьмет его сейчас с собой, то на следующий день пройтись по подиуму ему будет не в чем, но зато сразу после показа папа ему обязательно этот пиджачок купит, и вместе с брючками, конечно, а то и с сапожками, – и он успокоился.

Показ тоже состоялся без меня. И слава богу. Я не должен был этого видеть. Но я, конечно, в итоге пожалел, что не видел этого. Последняя примерка состоялась в день показа. Потом была репетиция. Детей было много. Всех их для ясности пронумеровали. У Вани был номер 100, у Маши 101. Маша немного волновалась. Она понимала, что пройти по подиуму – это непросто. Но это было вполне рабочее волнение. А Ваня не волновался нисколько. Он просто немного устал и после обеда, за полчаса до начала показа, подсел к маме, положил голову ей на колени и крепко заснул.

– Модель заснула! – в панике перешептывались девушки-организаторы. – Что делать? Надо сказать маме, чтобы она его разбудила!

Они осторожно сказали Алене, что мальчика надо будить.

– Да он же только что заснул! – резонно ответила она. Они больше не решились ее беспокоить, но испугались еще больше и с испугу дозвонились до своего главного начальника. Он, по счастью, является человеком чувствительным.

– У нас проблема! – сказала девушка-организатор.

– Что случилось? – с тревогой спросил он.

Он, наверное, сразу, решил, что на таможне опять проблемы с фурой с одеждой из Италии.

– Номер сотый заснул!

– Что?!

– У нас модель заснула! Что нам делать? Когда он понял, то встревожился еще больше.

– Пусть пока спит, – решил он, – а если до прохода номера 95 не проснется – будите!

Ваня проснулся. Он и Маша прошли по подиуму, держась за руки. Я смотрел это видео. Я не знаю, у кого Ваня научился посылать воздушные поцелуи, и с беспокойством думаю, что у Алены. Он при этом внимательно глядел по сторонам. Происходящее ему нравилось. Маша нервничала. Ей это шло.

Вернувшись из командировки, я подарил Ване пистолет – с намеком на то, что он должен в любых обстоятельствах оставаться мужчиной. Впрочем, нельзя ведь было исключить, что этот пистолет теперь будет нужен ему только для того, чтобы надежно охранять шкафчик с одеждой. Я очень боялся этого.

Но я ошибся. Пистолет ему был нужен не для этого. Ваня наставил пистолет на меня и сказал:

– Папа, в следующий раз пойдешь показывать моду вместе с нами.

Ваня и Маша в детском саду ходят в одну группу, несмотря на то что мальчик младше девочки на 1,8 года. Но они так решили, и глупо было бы с ними спорить.

Нам показалось, что в этом вообще-то ведь довольно много плюсов. Брат и сестра будут целый день беречь друг друга в этом бушующем мире. Если бы мы знали… Если бы мы только знали.

Они перестали замечать друг друга на второй же день. Ване стало не до Маши, потому что он приходил в группу отчего-то очень голодный и стремился как можно скорее съесть кашу. Стремление, безусловно, похвальное, родительское сердце могло только мечтать о таком повороте событий, но мне стало видеться в этом что-то маниакальное. У него были такие глаза… Даже я, глядя на него, понимал, что промедление смерти подобно.