Через день после получения банковской карты я переехал в общежитие.

Общежитие представляло собой однокомнатную квартиру с большой спальной комнатой, где располагались две кровати и шифоньер. Помимо жилой комнаты была большая кухня и отдельная ванная комната с совмещенным туалетом. Меня поселили одного. Свои вещи я разложил в шифоньер, научился пользоваться электрической плитой, которая имела особенность выключаться при установке двух кастрюль на большие конфорки. В общем, начал обживаться.

– Ты что, не вернул долг Ванессе? – Спросил Крутицкий.

– Конечно, вернул, как ты мог такое обо мне подумать? – Удивленно спросил Веселов.

На следующий день, после заселения в общежитие я созвонился с Ванессой и попросил назначить мне встречу. Мы договорились встретиться на виа Рома (улице Рима) около магазина Zara.

В семь часов вечера я пришел на встречу, неся сто пятьдесят евро долга и еще несколько десятков евро, так как хотел отблагодарить Ванессу, пригласив ее в кафе. Ждать на одном месте я не стал, а начал прогуливался по улице, глазея на витрины фешенебельных магазинов, которые повсеместно были здесь представлены.

Подойдя к одному из магазинов, я заметил, что перед витриной сидел бездомный в окружении пяти собак. Перед каждым псом и бездомным, стояла своя индивидуальная баночка из под йогурта, в которую кидали монетки сердобольные прохожие. Я тоже кинул пару монет в одну из баночек, на что услышал по-русски:

– Нужно каждому положить по монетке, не выделять никого.

– Откуда вы узнали, что я говорю по-русски, спросил я бездомного.

– Ты матерился, по-русски глядя на витрину с часами. – С серьезным лицом ответил бездомный.

Я засмеялся и подбросил по монетке в каждую баночку.

– И вам нравится эта работа? – Спросил я бездомного.

– Работа не хуже мытья туалетов, – Ответил мне мой привередливый знакомый.

– Не могу судить, – ответил я и сделал шаг в сторону.

Разговор наш окончился, и я последовал к месту встречи. Шагая по улице, я размышлял о том, как он решился на такую работу, что подвигло его на праздное времяпрепровождение. Я не заметил, что он был инвалидом, хотя, может, я ошибаюсь. Не мне судить…

Ванесса пришла одна. Как всегда прекрасно выглядела. Все те же голубые джинсы, поменялась лишь майка на блузку, поверх которой надела вельветовый пиджак. Волосы она собрала в толстый пучок и закрепила красной резинкой. Кроссовки она поменяла на невысокие кожаные ковбойские сапоги. Мы поздоровались, и я отдал ей долг и ключи от ее квартиры.

– Звучит, как фраза из «Золотого теленка»… – усмехнулся Крутицкий.

Ванесса поблагодарила, и сказал, что хочет мне что-то показать.

– Ванесса, – обратился я к ней – Я хотел бы тебя пригласить в кафе.

– Хорошо, но каждый платит сам за себя! – Ответила Ванесса.

Я начал сопротивляться, но тогда Ванесса сказала, что не примет мое приглашение и не пойдет со мной в кафе.

Я согласился с ее условиями.

Мы пошли, я рассказал ей о встрече с бездомным и его собаках, о том, что устроился в общежитие и пока живу один. Расспросила меня о встрече с руководительницей и сказала, что я произвел приятное впечатление Софию Кальцони.

Мы пришли на площадь Святого Джованни, Ванесса повела меня в Собор Иоанна Крестителя. Фасад Собора, который был выполнен из белого мрамора, украшен рельефами, – щурясь от воспоминаний, говорил Веселов, – на центральной, более высокой части здания имелся треугольный фронтон, по бокам два выделенных фронтона заканчиваются завитками, маскирующими скаты крыши. Парадная лестница ведёт во внутреннюю часть церкви. Я сфотографировал Собор на телефон.