Веселов закончил рассказ и посмотрел на мать. Она была серьезная, но ощущалось, что вся внутри она кипит. Она сопереживала вместе с Веселовым и на себе примеряла все то, что пережил ее сын за это время.

Зашел отец, он принес охапку зелени и положил на мойку. На кухне приятно запахло укропом.

– Вот, к обеду, – сказал отец.

– Как спалось, сынок? – спросил отец у Веселова.

– Замечательно, так хорошо я спал, когда учился в Италии, – ответил Веселов.

– Видишь, дорогая, жизнь в нашем доме ничуть не уступает жизни в Италии, – с гордостью обратился Петр Аркадьевич к Марии Владимировне.

– Да, ты прав, – с некой долей иронии ответила Мария Владимировна.

– О чем ты рассказывал, сынок? – спросил Веселова отец.

– Да все о моем друге – Романе, с которым я познакомился в аспирантуре, – ответил Веселов.

– Ну, продолжай, – сказал, улыбаясь, Петр Аркадьевич.

– А хорошо у вас тут! – мечтательно сказал Веселов.

– Недурно… – сдержанно ответила Мария Владимировна.

– Да… – подтвердил Петр Аркадьевич.

Им было очень приятно, что сын похвалил дом и огород, с которыми они сжились, как с родными милыми существами.

Веселов посмотрел на них и задумчиво сказал:

– Мне вас очень не хватало, честно, не лукавлю.

Родители Веселова переглянулись и улыбнулись друг другу. Аура улыбок заполнила всю кухню, и как зевота, передавалась от одного к другому, и Веселов еще раз поддержал их искренней улыбкой.

– Почему ты нам так редко звонил? – Спросил Петр Аркадьевич Веселова младшего.

– Я не хотел вас беспокоить, – ответил Веселов, – если я не звонил, значит у меня все в порядке.

– Смотрю я на тебя, – с досадой сказала мать Веселова, – и в детстве ты был слишком независимым, да и теперь, судя по всему, мало изменился…

Веселов улыбался. Он знал, что мать лишь дразнит его, а сама хочет жалости и понимания со стороны Веселова.

– Ну, теперь, я точно изменился, – сказал Веслов, поднимаясь со стола.

Он взял тарелку и ложку и пошел к раковине. Сначала хотел оставить их, но потом машинально открыл кран и начал мыть посуду. Родители переглянулись, мать удивленно сказала:

– Да, ты действительно изменился…

– Я очень рад, что радую тебя, мама, – сказал Веселов.

– Мы с папой тоже очень рады, что ты все-таки понял, что пока мы живы и у тебя нет семьи, твой дом и семья здесь. – Ответила Мария Владимировна.

– Мне бы хотелось, чтобы вы дольше оставались моей семьей. – Сказал Веселов.

– Но, тебе, когда-нибудь нужно будет взять ответственность за другого человека и создать свою семью.– Сказал Петр Аркадьевич.

– Да, я знаю, – ответил Веселов, оборачиваясь к столу.

Веселов оглядел кухню. Кухня была большая и очень светлая. На кухне было два больших окна, и днем включать электрическое освещение не было нужды. Оштукатуренные стены кухни были окрашены в светло голубой, почти небесный цвет. Потолок был деревянный, собран из доски-вагонки, окрашен прозрачным лаком, не закрашивающий фактуру древесины. На потолке висела неказистая люстра с тремя рожками. Окна прикрывали светло-синие с большими желтыми цветами занавеси, которые были аккуратно собраны и распускались лишь в вечернее время.

Посредине комнаты стоял большой деревянный стол, за которым собиралась вся семья. На столе, покрытом яркой клеенчатой скатертью, всегда стояла вазочка с пучком высушенных овсяных колосьев – талисманом плодородия и богатства. Кроме вазочки на столе находились перечно – солевой набор и подставка с бумажными салфетками.

Кухня была чистая, за чистотой пристально следили мать и младшая сестра Веселова.

– Рассказал бы еще, что-нибудь, – обратилась к Веселову Лена.