Наш ряд столов в это время спокойно ел казённую перловую кашу и горячую воду цвета чая.

Кто-то из обжирающихся разведчиков перехватил наши взгляды:

– Пацаны, заберите мою перловку, я все равно её не буду есть.

– Пошёл на хуй.

– Слышь?

В это время в зал зашёл замкомбата и, поглядев на всё, скомандовал:

– Окончить приём пищи. Встать! Уносим посуду. Напоминаю, что в расположении роты хранить и принимать пищу нельзя. Поэтому всё, что вы не смогли сожрать, выбрасывайте в помойку.

В помойные баки полетели недоеденные домашние пироги, начатые консервные банки сгущёнки.

– Жалко пирог, мать пекла, а я выкидываю…

– В трусы спрячь, сожрёшь потом в толчке.

– Слышь?

Армия напоминает день сурка. Помните кино, в котором главный герой ежедневно просыпался в один и тот же день? Вот в армии всё точно так же. Первое время все писали домой письма. И первое время эти письма легко пишутся. Потом всё начинает приедаться, входит в обыкновенный будничный режим. Через год с лишним многие вообще забыли, что у них есть дом. Армейские будни скучны и однообразны даже в ВДВ.

Когда срок службы сократили до одного года, я сперва негодовал. Как это так – служить один год? Я только к концу первого года начал понимать происходящее вокруг. С другой стороны – а что там делать второй год?

И вот в этой монотонности в голову приходят мысли и планы на будущее. Вот выйдет срок твоей службы, ты поедешь домой и там в короткие сроки устроишься на хорошую работу, начнёшь зарабатывать много денег, обзаведёшься семьёй, поступишь в институт на заочное. Для тебя нет невыполнимых задач: ты способен выучить наизусть унылый прозаический текст Устава. Ты отлично знаешь, что за пять минут времени можно сделать столько дел, сколько не каждый сможет сделать за день. Ты практически сверхчеловек. Тебя все будут уважать, ценить, и все двери будут перед тобой открыты, ведь ты же десантник. И так день за днём. Тоски по дому нет. Есть лишь жажда самореализации, энергия, которая ещё не имеет чёткого вектора.

И вот ты свободен! Домашние тапки мурлыкают у ног. Ты можешь сколько угодно спать, сколько угодно есть и вообще жить как угодно. Ты пережил очень многое за эти два года и ты хочешь рассказать об этом всем. Но… Всем насрать.

Вчерашний командир отделения взвода обеспечения идёт работать водителем маршрутки. На первое время, конечно, но нет ничего более постоянного, чем временное. Особенно, когда это временное подкрепляется живыми деньгами, которые тебе протягивают каждую минуту. Вчерашний связист идёт работать электриком на стройку. Работа грязновата, хотя платят неплохо. Разведчик идет в ЧОП или в ментовку. В роту ППС, если повезёт. Иные, возвращаясь в провинциальные маленькие городки, не идут никуда.

И вот получается так, что все эти люди, которые выпрыгивали из самолёта с километровой высоты, стреляли из разного оружия, мерзли в окопах на учениях, ходили в переходы на десятки километров и так далее, все эти люди превращаются в обычных россиян. В серую массу, которая заполняет осенним утром автобусные остановки. В тех, кто берет второй кредит, чтобы погасить первый. В тех, кто кричит «Горько!» на свадьбе и участвует во всех идиотских конкурсах тамады. Звучит и выглядит это всё, конечно, ужасно. На фоне этого для многих людей служба в армии и, в частности, в ВДВ – единственное достижение их жизни.

Однажды довелось мне поглядеть один дембельский альбом, который был оформлен ещё во времена очередей и дефицита. Оформление заслуживает отдельного внимания, но больше всего меня поразили портретные фотографии сослуживцев… Их было штук тридцать. Все они были сделаны в одной и той же фотостудии, в одинаковых ракурсах, и лица на этих фотографиях здорово напоминали киноактёров из фильма про весну на Заречной улице. Типичные добрые советские люди, коих сейчас уже не встретишь. Ввиду того, что люди имеют склонность идеализировать своё прошлое и сопоставлять его с настоящим, рассказ о службе владельца альбома был в лучших традициях: «Вот мы служили, было хорошо, а сейчас везде сплошь говно всякое и служат всего год!»