– Оставь эту бутылку себе. – Губы Ромы расплываются в довольной улыбке, и он открывает себе новую бутылку.

– Хва-тит, – шепчу я ему.

– Да ладно, пусть девочка познает все прелести взрослой жизни, – пожимает он плечами.

– Тебе повезло, потому что, если бы эта фраза была озвучена не тобой, то я не раздумывая врезал бы парню с подобными мыслями.

Теперь Света не сводит глаз с меня, а я с нее. И все бы ничего, но, как только хлопает входная дверь Света краснеет, как рак, вскакивает с места и убегает на второй этаж. Папа пришел.

Его неспешные шаги приближаются к кухне, а Шут залпом допивает Светину бутылку и бросает ее в урну.

– Привет, пап! – лучезарно ему улыбаюсь, встретив его немного озадаченный взгляд.

– У вас все хорошо?

– Офигенно! – Чокаюсь с ним бутылкой и подмигиваю.

– Привет, Коль! – здоровается Шут (да, он из тех, кому дозволено просто называть моего папу по имени).

– Привет. Ну и отлично! Пойду к себе. Чего-то я устал. Работы много.

Папа удаляется, а мы с Ромой переглядываемся.

– Все хуже, чем я думал, – вдруг неожиданно комментирует Шут.

– В смысле?..

– Если ты не заметил, ее от тебя тоже прет, и она тоже не знает, что с этим делать. Оттуда и неестественные для нее реакция и действия. – Вздрагиваю от предположений Ромы, а он продолжает: – Не благодари. Пошли строить беседку.

Прижавшись спиной к закрытой двери, привожу дыхание в порядок. Так быстро по этой лестнице я еще не поднималась. Не знаю, что именно меня испугало – моя реакция на Артема или неожиданное появление дяди Коли: мало ли, маме еще чего сболтнет. Как-то будет неловко, если она узнает, что я пью пиво. Хотя нет, вряд ли сболтнет. Все же я храню секрет касательно Артема.

Стараясь отвлечься от навязчивых образов и мыслей, принимаю решение лечь спать. Даже читать не хочется: воображение и без того перегружено… Артемом, да и его друг достаточно броский и запоминающийся. Такого количества татуировок на теле, как у него, я вживую никогда не видела. А что я вообще видела?

Мысли принимают какое-то грустное направление, и внутренний голос шепчет мне, что следует вернуться. Только вот что я там делать буду? О чем говорить? А с ними ведь и пить, наверное, обязательно придется, если общаться буду. О чем я вообще думаю?

Приготовившись ко сну, я лежу в кровати, пялясь в потолок. Почему-то мне не спится. Все думаю об Артеме и жвачке. Что у него было в голове в тот момент? Зачем он вообще это сделал? Я ему нравлюсь? А может, нет… Вдруг Артем просто хотел таким образом поглумиться надо мной, а сейчас хвастается своему дружку, что вогнал меня в краску, и они посмеются над моей реакцией. Как там его звать? Шут? Вроде да…

Повернувшись к стенке, закрываю глаза. Не думаю, что Артем плохой человек. Вдруг я ему действительно нравлюсь? Всякое может быть. Мне, вот, лимоны нравятся, а они кислые. Люди свои симпатии не выбирают, как бы они ни хотели думать, что контролируют свою жизнь.

Переворачиваюсь на другой бок и смотрю на входную дверь. А вдруг сейчас Артем зайдет, скажет, что пить плохо, попросит еще жвачки, и мы порисуем? В академии было здорово! Что за мысли? Зачем ему ко мне заходить? Думаю, он уверен, что я сплю. Хотя нарушать покой и тишину явно в его духе.

И опять этот взгляд перед глазами. Ладонь хранит воспоминание о нежности его губ и влажности языка, и я на инстинкте мягко сжимаю эту руку в кулак, снова прижимая ее к груди.

А что чувствуют люди при поцелуе? Я, конечно, книги читала и в голове это представляю, но вот на практике…

Уже будучи не в силах слушать свои громкие и назойливые мысли, я утыкаюсь лицом в подушку и тихо вою от отчаяния, не зная, куда себя деть. Пытаюсь начать считать овец, но это не помогает. Тогда я начинаю считать фенечки и кожаные браслеты на руке Артема.