– Варвара, здравствуйте.

– Здравствуйте, Миша. – В голосе женщины слышались печальные нотки.

– Варя, сегодня воскресенье. Выходной день. Может, мы встретимся?

Возникла пауза. Она повисла как-то внезапно. У Михаила застучало сердце – отчего так?

– Я не против, но мне сейчас не до этого. – Варя всхлипнула. – Понимаете… Моя мама… ей плохо, врачи говорят, она умирает… её привезли домой.

– Как домой? Подождите. А как же лечение? Химиотерапия? Что там ещё делают. Варя, я готов помочь всем, чем смогу. У меня есть сбережения.

– Поздно. Врачи сказали, что маму лечить бесполезно. Ей осталось несколько дней…

– Варвара. Где вы живёте? Диктуйте адрес. Я сейчас к вам приеду.

– Миша, вы… ты… ты не знаешь где можно купить грибы? – Варя снова всхлипнула. – Солёные. Опята. Мама их просит. Напоследок.

– Да у меня их целые три литровые банки! Я все три доставлю. – Михаил с готовностью кинулся на кухню. – Сейчас я приеду, я быстро. Я… Ждите. Жди!

Михаил тоже решил перейти на «ты». Отчего бы нет?

По дороге он купил фруктов. Дверь ему открыла заплаканная Варя. В квартире пахло лекарствами, затхлым, спёртым, душным запахом беды. Кремниев знал, как пахнет горе. Как пахнет несчастье. Знал, как пахнет сама смерть.

– Вы без берушей? – отчего-то спросила Михаила Варя.

– Без них, – смутившись от такой заботливости, кивнул Михаил.

Варя провела его в маленькую, затемнённую комнатку.

На разложенном диванчике под ватным одеялом лежала ещё не старая женщина – Варина мама. Измученное болью лицо, покрытое капельками пота, сомкнутые губы. На лбу женщины лежала марлевая тряпочка, смоченная в холодной воде, её придерживал ручонками Саша.

– Мам, – позвала дочь.

Женщина с трудом приоткрыла глаза.

– Вот, Михаил, познакомься.

В глазах женщины блеснуло подобие любопытства, она даже попыталась улыбнуться.

«Как похожи их улыбки, – подумал Михаил. – Как жаль Варю… и её маму. И сына!»

– Маму зовут Елена Сергеевна, – пояснила Варя, поправляя одеяло на постели у больной.

Михаил протянул объёмный пакет Варе.

– Там фрукты и грибы. Опята.

– Опята? – произнесла Елена Сергеевна. Было понятно, как женщине с трудом дается каждый звук. – С удовольствием съем… грибочек. Мой бывший муж знатным был грибником.

– Почему был, мама! Он и сейчас есть. Где-то.

– Да, где-то, наверное, есть… Михаил… Михаил, я слышала, вы любите читать книги?

– Люблю.

– Моя бабушка, как и мама, – библиотекарь, – похвастался Сашка.

– Архивариус, внук, архивариус, – прошептала больная.

– А какая разница, бабушка?

Больная лишь раскашлялась в ответ.

– Михаил… Варя, – Елена Сергеевна снова заговорила. – Я хочу, чтобы у вас всё получилось. А Саша, Михаил, Саша – хороший мальчик, послушный.

– Мама. У нас с Михаилом ничего нет. Ты о чём? – Щёки Вари зардели. Она приподняла маме голову, поднесла к ее рту ложку с лекарством. – И вообще, быть может, Михаил…

– Я холост, – ответил Кремниев, предупредив вопрос.

Он посмотрел на Варю, потом на Сашку, потом на Елену Сергеевну, такого тепла, что пробежало по его телу, он давно не ощущал. И опять же в груди защемило. Приятно.

– Вот и замечательно… – больная была очень слаба. Лекарство каплями текло по её шее. – Грибы… хочу… чуть-чуть бы…

– Сейчас, – засуетилась библиотекарша.

– Я помогу, – вызвался Михаил.

– И я, можно, бабушка? – подал голос Сашка.

Елена Сергеевна слабо кивнула. «Бедная!» – подумал Михаил. Михаил, Варя и Саша гуськом отправились на кухню. Мальчик тут же, предвещая вкусненькое, уселся за стол. Варя, еле сдерживая слёзы, мыла фрукты. Михаил протянул мальчику грушу.

– Давай как следует познакомимся, что ли? Я – дядя Миша. Держи грушу и пять.