Попили чаю и залезли в пещеру. Сергей заткнул рюкзаками вход. Повернулся к Наде, приблизил лицо и просунул руку к ней в спальник. Девушка вздрогнула и прошептала:

– Не надо, Сережа.

Он неохотно вытащил руку, медленно застегнул мешок до самого её подбородка, застегнулся сам и задул свечку, стоящую в углублении снежной стенки.

В темноте Наде стало страшновато, тревожила толща снега прямо над ними. Будоражил непривычный запах хвои и свечки. Но вскоре усталость взяла своё: прижавшись к Серёжиной спине, девушка пригрелась и уснула.

До избы на Высокогорном ручье дошли только к вечеру следующего дня. Переночевали там, а рано утром снова пошли наверх. Вскоре лес кончился. Воткнули в снег лыжи, пристегнули к ботинкам кошки и начали подъём по плотному фирну. На гребне, когда шли по узенькой перемычке, Сергей оглянулся. У Надюшки прикушена губа и глаза – по чайнику, но кивнула, что в порядке. Сергей навесил верёвку, и они поднялись на каменное перо вершины.

– Весь мир – к твоим ногам! – эту фразу Сергей мысленно репетировал уже несколько дней, а теперь произнёс вслух и тихо добавил:

– Это тебе мой новогодний подарок.

Отчего-то застеснялся и начал быстро говорить:

– Вот он, Малый Зуб, под нами. Смотри, какая панорама отсюда! Красота! А Большой Зуб – во-он туда если идти по гребню, можно будет увидеть. А самый высокий – Верхний – в другую сторону.

Очарованная великолепием Надя широко распахнула глаза. С вершины открылся вид на белую долину, обрамленную горным хребтом, за который цеплялись, быстро пролетая – совсем рядом! – белые клочья облаков. Никогда не думала, что можно находиться на одном уровне с облаками! С противоположной стороны вершина обрывалась вниз отвесной стеной, изрезанной чёрными трещинами – кулуарами. По ним белыми языками поднимались из долины и кружились, норовя растворить тусклое солнце и смешаться с облаками, снежные вихри. Белого становилось всё больше.

– А теперь быстро давай вниз. Кажется, погода начинает портиться!

Спустились со скалы и почти бегом побежали по склону. Ветер дул в лицо, сбивал с ног. Повалил снег. Надя шла за Сергеем, держась за верёвку, которой он привязал её к себе. Белый окончательно вытеснил все другие цвета. В снежной пелене долго не могли отыскать оставленные лыжи. Наде стало страшно и очень холодно. Слёзы были уже где-то близко, но девушка понимала, что Серёже и без того трудно с такой обузой, а если обуза ещё надумает реветь…

– Вот они, лыжики! – обрадовался Сергей и снял варежки, пытаясь отвязать кошки.

Верёвочные темляки обледенели, узлы превратились в камни. Руки тут же закоченели. Сунул их в штаны, зажал между ног. Немного отогрел и снова принялся распутывать на ветру ледяные узлы. Пока возился с Надиными кошками, опять перестали повиноваться пальцы. Свои кошки ему ни за что не развязать! Сергей взглянул на Надю.

– Только не в штаны! – вскрикнула девушка и задрала куртку вместе с кофтой и майкой, предлагая отогреть руки у неё подмышками. Нежная кожа вмиг покрылась пупырышками, грудки напряглись.

«Эх! В другой бы обстановке!» – думал Сергей, вглядываясь в лицо Нади, которая крепко зажмурилась и со стойкостью оловянного солдатика терпела ледяные прикосновения. Едва пальцы обрели чувствительность, быстро убрал руки, снова стал распутывать смёрзшиеся узлы.

Если бы он был один, до спасительной избы спустился бы за полчаса. Но Надя боялась разгоняться с горы, снова и снова тормозила пятой точкой, тонула и беспомощно барахталась в перине свежего пухляка. Темнело.

– Надюшка! Давай уже, поехали, Новый год пропустим! – подбадривал Сергей, вытаскивая девушку из сугроба.