Аарон согласно кивнул. Панель была совсем простой да к тому же обращена в противоположную от парадного входа сторону и вряд ли могла привлечь чье-нибудь внимание, учитывая общее великолепие лестницы.

– Судя по всему, – продолжала Хелен, – у покойной тетушки тут стоял вон тот пристенный столик, – она указала на небольшой старинный столик под маленьким окошком в углу. – Причем, вполне возможно, его туда поставили еще ее родители или даже дед с бабкой.

– И все же, – не унимался Аарон. – За триста пятьдесят лет никому не пришло в голову попытаться вскрыть замок?

– А как часто вы обращаете внимание на то, что у вас постоянно находится под носом? – резковато переспросила Хелен.

Ее голос замер в наступившей тишине. Аарон и в голову брать не стал откровенный вызов. Было в нем что-то такое, что выводило из себя некоторых людей, как правило, женщин. Его это веселило.

Впрочем, он и сам понимал, как панель простояла невскрытой три с половиной сотни лет. Достаточно нескольких неудачных попыток, и энтузиазм мог угаснуть. Тем более если не было ключа, и никому не приходило в голову, что за этой дверцей может быть что-нибудь стоящее. Время и История идут своим чередом, но человеческая натура неизменна.

Аарон опустился на колени перед проемом размером фут на два. Внутри находились аккуратно уставленные бумагами полки. Это был настоящий архив в миниатюре: кожаные корешки томов идеально выровнены с разрозненными листами рукописей. Аарон подался ближе.

Пергаментные переплеты с крупными буквами вровень с подшитыми страницами. Кое-где виднелись сломанные и раскрошившиеся печати коричневого и красного цвета. Мечтал ли он когда-нибудь увидеть подобное? Аарону казалось, что да. Словно сквозь века до него долетело послание: «Вот оно! Я оставил это для тебя!» Древняя библиотека как будто прорвалась в настоящее, в жизнь самого Аарона Леви, не понимавшего до последнего момента, как же это ему нужно.

Он протянул руку к манускриптам.

– Руки сначала помойте! – рыкнула на него сзади Хелен.

Он не смог заставить себя взглянуть ей в глаза. За обшитой панелями дверью ему удалось найти ванную комнату, выкрашенную в зеленый цвет. Когда он вернулся, Хелен сидела точно на своем месте, даже не попытавшись достать бумаги. В промежутке между рукописями примостился одинокий листок.

– Возьмите его, – велела Хелен.

Аарон не мог понять, почему она сама не взяла лист. Что, снова проверка? Если Хелен вообразила себе, что он и дальше будет терпеть подобное, то ничего хорошего из такого сотрудничества не выйдет. На мгновение он встретился с Хелен взглядом. Синие васильковые глаза. Ровные черты лица, бледный английский оттенок кожи. Полное отсутствие каких-либо признаков эмоций.

Аарон протянул руку по направлению к лестнице и остановился. Приложив ладонь к сплошной стене слева от себя, он проверил, твердо ли стоит на ногах. На какое-то мгновение он почувствовал тревогу из-за ужасающего веса собственного тела, словно боялся оступиться и упасть на хрупкие бумаги, что хранили в себе давно угасшую жизнь. Но секунду спустя Аарон отринул наваждение и тотчас же стал придумывать, как бы описал произошедшее Марисе.

«Бумаги уложены идеально аккуратно, – начал бы он. – Как будто кто-то приготовил нам подарок».

Он потянулся к полкам и осознал, что его рука – первая человеческая рука, которая дотронется до этих бумаг спустя триста пятьдесят лет. Коснулся одинокой страницы. Бумага на ощупь оказалась шероховатой, но не ломкой. Вытащив со всеми предосторожностями листок, Аарон увидел, что это письмо, написанное на португальском языке. Прочитал дату: хешван, 5420 год. Перевел на современное летоисчисление: октябрь тысяча шестьсот пятьдесят седьмого. Приветствие гласило: «Почтенному Менассии бен-Исраэлю». Почерк был довольно выразительный и смотрелся красиво и решительно на розоватой странице.