Я другая. Но это не значит, что я не хочу правды. Негромко спросила:

– А почему твой брат поехал на юг? Разве с Адой что-то случилось?

Я кожей чувствовала, что в этом деле замешан мой отец. Теперь словно под другим углом смотрела на его поведение, после того как девушка уехала. Точнее, сбежала. Вот почему он бесился…

Получается, папа пригласил мою подругу, для того чтобы иметь доступ к ее телу? А потом затащил ее на эти странные игры для взрослых. Боже мой, ей же всего восемнадцать было!

Да, она никогда не представлялась кисейной барышней. Дикая, необузданная, моя полная противоположность. Смелая южанка, которая не боялась ничего.

Мы часто смеялись, говоря, что, просто как инь и янь, дополняемся друг друга, настолько сильны наши противоположности. Я вглядывалась в лицо Игоря и ждала ответа.

Он тоже смотрел, но внимательно, наверняка гадая, стоит ли мне раскрывать причину. Не вернётся ли та самая тьма, что лишала меня паники. И тогда я просто положила свою руку на его. Мужчина тяжело вздохнул:

– Понимаешь, если ты попал в игры для взрослых это, считай, на всю жизнь. Нельзя просто так сыграть, а потом думать, что тебя не настигнут последствия. Так вот, Адалину настигли. Она снова в игре вместе с моим братом и твоим отцом.

Я, как кукла Барби, глупо хлопала глазами. В смысле в игре? Это вообще что означает? Как можно настолько серьезно воспринимать какие-то развлечения…

Кажется, пришло время наконец-то понять, что за игры такие у нас проводят в Гродном.

Она спросила меня про игры. А что я должен был ей ответить? Как ещё уберечь ее от этой разрывающей все ее существование правды…

Ева Мендельсон. Дочь врага и самая притягательная для меня девушка на свете. Едва увидел ее впервые, сразу понял, что пропал. Это не лечится, но я сразу определил свою болезнь.

Влюбился. Влюбился как мальчишка и никому не говорил про это. Лишь брат, прекрасно знавший меня, заметил и, как водится, растрындел друзьям. Хоть и старше меня на пару минут, но все равно вечно ведёт себя как раздолбай.

Я знал, что она окажется рядом, но, признаться, не думал, что таким образом. Не думал, что мне придётся ее выкрасть, а потом неделями ломать голову над тем, как сделать своей.

Нет, я далеко не святой. Я хочу эту девушку больше всего на свете. Хочу ее себе. Обладать ее телом, вторгаться в него, приникая губами к белоснежной коже. Хочу забываться в ее белокурые волосы и слышать, как с ее уст срываются стоны наслаждения.

Хочу видеть ее улыбку. Только мою, полностью принадлежащую мне. Хочу спрятать ее от больного отца, от всего мира, чтобы Ева могла вернуться к своей беззаботной, наполненной благотворительностью жизни.

Хочу быть рядом в самые счастливые моменты. Но сейчас вынужден снимать с неё розовые очки. Делать больно каждым словом. Окунать ее бьющееся в судорогах тело в море, чтобы излечить.

Злость и раздражение на судьбу иногда переходили за все рамки допустимого. Я хочу любить ее, а не отвечать на вопросы о ее сумасбродной подружке.

И уж тем более не становиться тем, кто посвятит ее в игры для взрослых. Но, как и каждый раз в моей жизни, приходится запихивать все это поглубже внутрь и подбирать слова.

Потому что она сидит напротив и ждёт. Такая прекрасная даже в своей немного потускневшей красоте. Невероятная, любимая, желанная… Не верящая в то, что я могу стать частью ее жизни.

Но я терпелив. Рано ил поздно она поймёт, что другого пути нет. Я порой чувствую, как ее тело отзывается на меня, как душа поддаётся. Не бывает безответной любви такой силы. Иначе это просто помешательство.