Лина Георгиевна посмотрела по сторонам, как бы ища поддержки, но помощь ниоткуда не явилась.

– Ты думаешь, имеет смысл? – стараясь скрыть разочарование, спросила она. – Ведь это все из области предположений.

– А вот тут ты заблуждаешься! – Милица Андреевна даже вскочила со стула и обежала вокруг стола. Лина Георгиевна с интересом проследила за ней. – Есть специальная наука об именах – ономастика! И она утверждает, что имя, данное человеку при рождении, во многом определяет его судьбу. Не веришь? А я убедилась на своем примере. И не раз. Вот, к примеру, женщина с именем Милица не терпит в своей жизни перемен и может всю жизнь проработать на одном предприятии. Так и есть – тридцать с лишним лет в милиции – не шутка. Потом, вот, смотри, тут написано: «Среди этих женщин можно встретить специалистов редких профессий, таких, например, как художник по росписи посуды или ткани». По-моему, инспектор по делам несовершеннолетних – это тебе не… продавец в магазине! – Милица Андреевна в запале едва не сказала – аптекарь, но вовремя удержалась.

В этом месте Лина Георгиевна сочла нужным успокаивающе покивать. Она знала, что увлеченные люди страшны в гневе, если считают, что кто-то относится к предмету их любви с непониманием.

– И еще вот написано про меня: «Эта женщина не бывает обойдена вниманием мужчин, но сама инициативу не проявляет, предпочитая, чтобы выбрали ее». Именно так и было! У меня было много знакомых! И даже поклонников, хотя я никогда не позволяла себе проявлять инициативу! И мой муж, хотя он и любил выпить… – Милица Андреевна спохватилась, что ее, кажется, опять занесло, и добавила: – Ты ведь не считаешь это простым совпадением?

Лина Георгиевна именно так и считала, но озвучить свою мысль не решилась. В комнате повисло молчание. Милица Андреевна смотрела в сторону и успокаивающим жестом поглаживала книгу по ономастике. Не зная, что сказать, Лина Георгиевна поправила прическу, проверила две верхние пуговицы на кофте. Вскочила, к большому огорчению любопытного ветерка, захлопнула форточку, расправила складочку на скатерти и переставила свой стул на полметра влево. Проделав все эти манипуляции, она немного успокоилась и решила пойти на мировую. Ведь она сама обратилась за помощью к Милице. И других вариантов у нее нет. К тому же Милица Андреевна, по большому счету, совершенно чужой человек, так внимательно отнеслась к ее бредовой, в общем-то, идее, согласилась ей помочь, оставила ночевать. Лина Георгиевна, усмехнувшись, представила себя грибом с крепкой белой в черную крапинку ножкой и кокетливой красно-коричневой шляпкой… и отважно полезла в кузов:

– А про меня, например, что ты скажешь, Милица? Лина – редкое имя.

– А я про тебя давно уже посмотрела, – призналась Милица Андреевна и придвинула к себе толстую, потрепанную и почти исписанную тетрадку. – Я про всех своих знакомых знаю. Водрузив на нос очки, она принялась читать: – «В характере Лины отмечается склонность к логичности, целеустремленность и вместе с тем повышенная эмоциональность. Лина старается не показывать своих обид или внутренних переживаний. Наиболее же благоприятно для Лины – перестать копить нервное напряжение; лучше просто обернуть свое чувство юмора к себе самой. Именно добрая самоирония позволит ей уменьшить количество проблем в жизни и высвободить внутреннюю энергию на более плодотворное занятие, чем пустые переживания». – И, подняв глаза на собеседницу, мягко заметила: – То есть именно то, что ты сейчас и проделала.

Конец ознакомительного фрагмента.