– Шоколадное, дорогая. Как ты просила, – протянутая рука с побелевшими холодными пальцами едва заметно подрагивала.

– Спасибо, мамочка, – обрадовался ребенок, – я люблю шоколадное, – пояснила девочка, посмотрев на Демьяна и лизнув мороженое.

– Софи, дорогая, иди поиграй, ладно? – дрогнувшим голосом предложила Селеста.

Девочка снова лизнула щедро политый приторно-сладким сиропом шарик и поскакала в сторону качелей. Селеста с прямой, как палка, спиной опустилась на скамейку, сложив на коленях сцепленные в замок ладони. Воцарилось напряженное молчание. По крайней мере Селеста ощущала себя до предела натянутой звенящей струной. Демьян же продолжал сидеть, небрежно откинувшись на спинку скамейки, ленивым расслабленным взглядом рассматривал окружающую обстановку, бегающих, прыгающих и хохочущих детей, вяло переговаривающихся по двое, по трое молодых женщин и дам постарше, задержался им на подскакивающих оборках розового платья Софи. Та мчалась к освободившимся качелям, не замечая ничего вокруг себя и не обращая внимания на мальчика на соседних качелях, который на полном ходу летел в ее сторону ногами вперед. Еще секунда и… их движение неожиданно замедлилось, качели, двигаясь словно в замедленной съемке, зависли в воздухе, точно бы врезавшись в какое-то невидимое глазу препятствие и, плавно вернувшись обратно, остановились. Мальчик на качелях поднял вверх недоуменный взгляд, рассматривая крепление цепей к металлической балке над головой, затем, пожав плечами, толкнулся ногами и наклонился вперед, по новой набирая скорость. Селеста перевела взгляд на Демьяна. Тот наблюдал развернувшуюся сцену с выражением полнейшего равнодушия на лице.

– Что за настойку ты пила в тот день? – спокойно проговорил Демьян, не поворачиваясь в ее сторону.

– Я не понимаю, о чем ты…

– Не прикидывайся, Селеста. Когда я выходил из кабинета Майка. Что за зелье ты пыталась натрясти в свою чашку?

– Это было просто успокоительное…

Опять воцарилось молчание.

– У тебя очень красивая дочь, Селеста, – задумчиво проговорил Демьян, глядя на Софи, которая, сидя на качелях, увлеченно облизывала свой рожок, – о ней есть кому позаботиться, если с тобой что-то случится?

– Демьян, я… – Селеста тяжело сглотнула и обреченно произнесла: – Это защитное зелье. Точнее, не защитное… оно всего-навсего убирает запах, чтобы такие… такие, как ты, его не чувствовали. Майк… он… он был больной ублюдок. Ему до жути нравился мой страх, а три его предыдущие секретарши пропали без вести и…

– Ты травница?

– Нет, Демьян. Я говорила тебе правду. Я самый обычный человек.

– Про мужа ты мне соврала, – сказал Демьян, за весь разговор впервые повернувшись в ее сторону.

– Это единственное, в чем я тебе соврала. Не думаю, что тебе сейчас интересно слушать мои семейные истории.

– Откуда зелье?

– Демьян, послушай…

– Откуда зелье, Селеста?

Селеста тяжело вздохнула, понимая, что выбора нет.

– Я ходила к одной гадалке. Ее зовут Хела. Она оказалась необычной гадалкой, сразу выяснила, где я работаю. Сказала, что этот Майк меня убьет, хотя я и сама к тому моменту понимала, что с ним что-то не так, поэтому и пошла к ней, не знала, куда еще обратиться, чтобы не выглядеть сумасшедшей. Майку нравилось, что мне больно и страшно, и с каждым разом он впадал во все большее безумие, на мне оставались порезы от его когтей и… в общем, неважно. Хела свела меня с одним мужчиной. Его зовут Марлон. Он сказал, что мне все равно никто не поверит, намекнул, что если я буду болтать, то это плохо для меня закончится, а сотрудничая с ним, мне нужно всего лишь передавать сведения о деятельности этого Майка и обо всем необычном, что с ним связано, молчать, даже если речь будет идти о преступлениях, но взамен они позаботятся, чтобы я осталась в живых, и даже будут платить вознаграждение.