– Я даже фильм в подпольном видеосалоне в Мурманске видел.

– Вот скажи, эта француженка там всем дает в разные щели, и ее никто не осуждает, а у нас как бы ее назвали?

– Блядью.

– Вот именно, блядью.

– Знаешь, я тоже за то, чтобы люди делали, что хотят, а другие бы не лезли к ним в койку. А у своего друга Косорукого ты это дело больше в рот не бери, он этого недостоин. Ему теперь честная баба, если чуть-чуть с мозгами, и пизду не подставит. А вот у тебя действительно это хорошо получалось?

– Что?

– Ну, это, – замялся Сашка, подбирая слова, чтобы не обидеть женщину. – Ну, ртом.

– Получалось.

– Это, наверное, только после недельного воздержания у мужика получиться может. Тут вон в пизду сколько стараться нужно, нет, в рот не получиться кончить. Бабы на западе специальные курсы проходят, чтобы мужей удовлетворять, а ты самоучка.

– Да никто не жаловался, у всех получалось.

«Значит, Косорукий там был все-таки не один, если у всех получалось», – подумал Капустин.

– Ничего не получится, не верю, – сказал Александр, пытаясь подвигнуть женщину на какие-то действия, ебаться ему не хотелось совсем, просто хотелось взять ее на слабо.

– Сейчас убедишься, – Ольга посмотрела на вялый член, лежащий на боку, и взяв его в руку, испытала, что с ним придется повозиться.

Оленька пригнулась и обняла дохленькое Сашкино достоинство губами. Сначала все старания ее губ и языка не пробуждали в Капустине никакого желания. Он думал, что Косорукий из-за болтливого рта лишился приятного удовольствия, а женщина, между тем уязвленная его неверием, старалась вовсю. Рот ее, работая как глубинный насос, притягивал к головке Сашкиного члена все больше и больше крови. Фаллос набух, окреп, вытянулся и занял почти все пространство рта Оленьки. Женская голова то взлетала, то опускалась, юноша чувствовал, что залупа, проходя сквозь губы, скользит по языку и упирается в Ольгино горло. От возбуждения и азарта слюни ручьем текли из женского рта. У Александра спазмом скрутило низ живота и мошонку, и хуй харкнул одинокой каплей в рот Оленьки.

– Надеюсь, ты никому не расскажешь, – были первые слова женщины, когда она освободила рот от хуя.

– Конечно, нет, я же не Косорукий. Оленька, ты мастерица, я совсем ничего не хотел, а ты меня так возбудила.

– Надо было поспорить с тобой на бутылку шампанского.

– Я три куплю, не вопрос. Ну, и дурак твой Косорукий.

– Он больше не мой.

– И это правильно.

Обессиленному Капустину совсем не хотелось никуда уходить, но он заставил себя встать. Скоро пацаны кинутся его искать и застанут его в кровати у вафлерши. Расставался он с Ольгой по-теплому, обняв на прощание.

– Я буду заходить, – шепнул он ей на ушко.

Она кивнула в ответ, и он понял, что нашел неплохое местечко, чтобы сбивать внезапный стояк. На первое – неплохая ебля, на второе – обалденный миньет и компот на третье.

– Ну как там вафлерша, отсосала? – спросил растянувшийся на кровати Эдуард, когда Сашка вернулся в свою комнату.

– Да нет, мы просто разговаривали.

– А Чарлик, где?

– У Светки остался.

– А ты что с Валентиной не остался?

– Ну, ее, не нравится мне она.

– Экий ты привередливый.

Капуста закрыл глаза и начал засыпать, во сне ему явилась Наталья Павловна и стала умолять его дать ей пососать, а когда он, ломаясь, согласился, то с удивлением увидел, что вместо члена у него пустота.

«Вертолетчица»

Вахтовый автобус вез к буровой смену. Для новой поварихи Нины все вокруг казалось таким необычным, как будто бы она приехала в новогоднюю сказку. Вокруг заснеженная тайга, ели, сосны, коряги, и по просеке мчится автобус, поднимая снежную пыль. Молодые буровики травят на задних сиденьях анекдоты, заменяя неприличные слова междометиями, громко смеются, стараясь произвести на нее впечатление. Рядом с Ниной сидела пожилая лаборантка Елена Борисовна и косо посматривала на буровиков.