Порядок и последовательность если в ином чем, то и в делах благочестия имеют место и должны быть вводимы с самого начала, поэтому молитва, без которой невозможно стяжать добрый и благоустроенный нрав, приобретаемый вообще трудом и подвигами, должна стоять на первом месте в ряду добродетелей»^>76.

«…Отец Леонид (Кавелин) в своем описании Козельской Введенской пустыни говорит: “Путь старческого окормления на все века христианства признан всеми великими пустынножителями, отцами и учителями Церкви самым надежным и удобнейшим из всех, какие были известны в Христовой Церкви. Старчество процветало в древних египетских и палестинских киновиях, впоследствии насаждено на Афоне, а с Востока перешло в Россию”^>77. Его же слова буквально повторяет и составитель жития Оптинского старца отца Льва – отец Климент (Зедергольм). В России старчество прочно держалось до XVIII столетия. Древние иноческие уставы, наставления отцов-подвижников, из которых некоторые причислены к лику святых, свидетельствуют об этом. Старческое руководство, как и в палестинских и египетских скитах, было двоякого рода: или настоятель, игумен был в то же время и старцем для братии, или же на нем лежала лишь хозяйственная часть, а духовное окормление было предоставлено другому иноку. <…>

Одним из первых настоятелей-старцев на заре монашества [на Руси] был преподобный Феодосий Печерский. О нем говорится, что он “следил с величайшею заботливостию и любовию за нравственным состоянием своих братий и не упускал ни одного случая преподать каждому приличное наставление. Когда он поучал, то говорил тихо, смиренно, с мольбою; когда обличал – слезы текли из глаз его”. <…>…Управление монастырем не было для преподобного Феодосия лишь делом хозяйственным, и на братию он не смотрел лишь как на более или менее исправных работников, с которыми поэтому можно справляться лишь одними внешними дисциплинарными мерами. Нет! Для него всякий сын обители был как бы родным его сыном, за душу которого он должен отдать отчет Богу»^>78.

Далее митрополит Трифон пишет о преподобном Сергии: «Его поистине считают обновителем монашества: он воспитал на началах строгого общежития множество иноков, из которых многие разошлись по всей России и основали новые обители, в которые внесли тот же самый дух подвижничества, в котором были сами воспитаны. Сам преподобный Сергий нередко поучал братию словом, но еще более примером собственной жизни. <…>

В XV веке в лице знаменитого Иосифа Волоколамского мы видим игумена-старца уже не одной братии, а и благочестивых мирян. Прежде всего он, разумеется, заботился о своих монахах, для которых был руководителем и примером во всем. Первым являлся в церковь, где часто пел и читал на клиросе и говорил поучения братии; первым выходил и на общие работы и участвовал в них наравне с другими, неусыпно следил за поведением иноков днем и ночью и обращал особенное внимание на их душевное состояние: вразумлял, утешал и подкреплял словом совета и силою своей молитвы»^>79.

Оба преподобных как духовные наставники приняли большое участие в воспитании русского народа, укрепляя Христову веру в простых людях, вельможах, воинах, князьях. Их влияние простиралось через учеников их, через примеры из их подвижнической жизни и на будущие времена.

А так как они прославлены во святых Божиих, то и по молитвам нашим к ним они предстательствовали за свой народ перед Божьим Престолом.

«Высшего расцвета старчество в России, – пишет митрополит Трифон, – достигло в конце XV и начале XVI столетия при преподобном Ниле Сорском. Он долго путешествовал по Востоку для изучения монашеской жизни, по возвращении в Россию основал на реке Соре обитель с доселе еще неизвестным в России скитским направлением, составлявшим как бы средину между жизнью монахов общежительных монастырей и жизнью одиноких отшельников. Устав своей обители он изложил в своем “Предании учеником своим о жительстве скитском”. <…>