– Смотрю, как лучше пройти к морю.

– Это какая-то очень старая карта. Почему ты не пользуешься навигатором?

– Э, не доверяю я им. Моя карта уже тысячу раз проверена, никогда не подводила.

Скрипя и немного возмущаясь к нам подъехал автобус. Я с трудом засунула рюкзак под сиденье и достала наушники. Дедушка даже не пытался увлечь меня какой-нибудь познавательной беседой. Это странно. Может, мы действительно едем просто подышать морским воздухом?

Прошло полтора часа и мне стало скучно. Я полезла за бутылкой воды в рюкзак, а потом начала донимать деда вопросом: «А море скоро?»

Он лишь задумчиво ответил: «Скоро». И не обманул. Примерно через сорок минут мы уже шли через поле, которое явно настаивало, чтобы я задержалась у него в гостях. Я поняла это по круглым колючим шарикам, которые жадно впивались в обувь и цеплялись за одежду. Трава была повсюду, едва ли не опоясывала. Она почти не давала шанса выбраться. Щедро одарённые репяхами, мы, наконец-то вышли на песок. Потянуло прохладной свежестью и монотонной болтовнёй чаек.

Я помню эту дорогу из бетонных плит, которая вела к морю. Раскалённых полуденным солнцем плит, о стыки которых я сбивала ноги, когда босая бежала обниматься с морем. Я так любила, так спешила, что мне совсем не было больно. Прошло двенадцать лет, но мои ноги до сих пор помнят тепло того бетона. Помнят то особенное ощущение мира, о котором знают только дети. Помню того особенного волка из «Ну, погоди!», нарисованного на стене клуба развлечений, помню решетчатую, местами поржавевшую желтую дверь в номер пансионата. Всё было волшебным, везде был вход в другую плоскость, более глубокую и многогранную, чем кажется на первый взгляд. Мой преподаватель культурологии сказал бы о мифологическом мировоззрении, архетипическом мышлении детей, а как по мне – это нечто большее. Дети правда способны считывать реальность иначе. Слой за слоем.

– Колдуша! Пришли! – дедушка свернул карту и указал вперёд.

– Ну, здравствуй, море! – прошептала я и глубоко вдохнула прохладный соленый воздух.

Я бросила рюкзак на песок, на ходу откинула обувь и побежала к берегу. Волны кинулись щекотать мои ноги и игриво убегать назад.

Я не знаю, что так волнует в море: его цвет, масштабы, легкий воздух, нежная свежесть… От присутствия здесь внутри всё переворачивается, вдохи становятся глубже, а сердце счастливее. Едва я успела выдохнуть, как дедушка закрыл мне глаза.

Кажется, я потеряла сознание. Голова закружилась, а ноги подкосились. Я уцепилась за краешек мысли, что умираю.

Передо мной предстало чёрное ничего. Задыхалась. Через миг я снова увидела море. Оно было совсем другим. В нежных розовых волнах сверкали золотистые лучи.

– Вот ты и дома, – услышала я голос дедушки за спиной.

– Где я?

Окружающий мир был нереалистичным. В воздухе мерцали светящиеся частички, всё яркое, цветное, как будто кто-то выкрутил насыщенность на максимум.

– А сама-то как думаешь?

Взглянула на энергометр. «Не может быть!» – подумала я.

– Благой? Как тебе это удалось?

– Иногда для того, чтобы человеку стало хорошо, нужно сделать для него что-то хорошее.

– И не поспоришь… А как же шкаф? Разве он не нужен для перемещения?

– Шкаф обычный, платяной. Никакой магии в нём нет. Разве что в случае, когда ты наделяешь его таким свойством в своём представлении. На первых порах он поможет тебе перемещаться по Вертикали, но это скорее символ, чем магический лифт.

– А почему вы его запирали?

– Там дверца отвисла.

– А я-то думала, магия.

– Тебе нужно учиться перемещаться без шкафа.

– Как это сделать?

– С помощью контроля эмоций.