И в это время открылась дверь читального зала и щелкнул выключатель. Друзья мгновенно были ослеплены, но не приглушенным матовым светом в светильниках читального зала, а ослепительным видением, чудным мгновением появления Юли, помощницы директрисы. Ее молодость, ее очарование, ее невообразимое одеяние так поразили наших героев, что все мысли о войне унеслись далеко-далеко. А волшебное действие продолжалось. Юля невообразимой походкой на высоких каблуках, с загадочной полуулыбкой бесшумно приближалась, глубокий вырез ее прозрачной кофточки и немыслимо короткая юбка на удивительно стройных ногах – поражали наповал. Друзья оцепенели. Оцепенели не только их фигуры, застыли и оцепенели их взгляды. А мимолетное видение, подойдя к столику друзей, с загадочной улыбкой и глубоким книксеном, пригласила товарищей офицеров на неофициальную часть торжества в кабинет заведующей, и так же натренированной походкой «Мисс Севастополь» прошла в директорскую и скрылась за дверью. Пока она шла, оцепенение продолжалось. Такими красавицами был полон город, и это не только отражалось на настроении его гостей, но и заставляло таких обитателей, как наши герои, держать себя постоянно в мужской офицерской форме. Чудное мгновение закончилось, и товарищи офицеры, в соответствии с приглашением, направились в кабинет директора.

Библиотечное сообщество было в сборе. Все были оживлены, нарядны и красивы. Был накрыт скромный стол. Но когда господа офицеры освободили свои портфели, стол перестал быть скромным, и это внесло дополнительное оживление во всей честной компании. Вечер прошел как обычно, в милых приятных разговорах о судьбах русской литературы. Молодой человек Александр, как оказалось, друг Юли, прочел несколько стихотворений из поэтов «серебряного века». Фортепиано в библиотеке не было, и несколько песен было исполнено тихими задушевными голосами «а капелла». Друзья хорошо отдохнули, забыв на несколько часов о своих скромных делах и о своих военно-исторических увлечениях. Был уже глубокий вечер, когда все стали собираться. Юля, которая была несомненным украшением вечера, облачилась в какое-то длинное серое одеяние и вдруг стала совсем незаметной. Эдуард опять оцепенел и прошептал на ухо Орлову: «Смотри, Володя, что делает маскировка. Только так, серой невидимой тенью, красивая девушка должна ходить по ночному городу». Не забыв свои мальчишеские выходки, друзья над разгромленным столом подняли «на посошок» свои бокалы и, подчеркнуто церемониально, произнесли свои тосты: Карамзин – «За русскую литературу!», Орлов – «За ее верных служителей – библиотекарей!», Победимцев – «За верность долгу и искусству!» Все были знакомы с этой традицией. Каждый, по желанию, тоже что-нибудь выпил, и, весело улыбаясь, общество вышло в глухую темную севастопольскую ночь.

Программа «Светлый город» не работала, но, как всегда в таких случаях, микроавтобус обеспечивал сын Карамзина. Все устроились в автобусе и благополучно отъехали, а Эдуард с супругой Элеонорой Романовной и Георгий с Ольгой Сергеевной, поскольку жили рядом, решили прогуляться. Пошли провожать Карамзиных. А поскольку самое лучшее в мире красное сухое вино никогда не валило с ног и даже не утомляло, потекли разговоры. И, куда деваться, снова вышли на тему о первом налете. Элеонора Романовна знала тему и с интересом слушала, временами задавая вопросы, что совершенно не мешало друзьям, а несколько более сильно будоражило память и разжигало воображение. В тишине безоблачной августовской севастопольской ночи под шорох листвы метались над городом образы Сталина и Берии, Тимошенко и Жукова, Октябрьского и Кулакова, гудели неизвестные самолеты. Метались прожектора, гремели зенитки, висели в небе белые парашюты и стремительно падали вниз донные мины с серо-зелеными парашютами. И в виртуальных декорациях этого исторического действия из темного хаоса прошлого вставали и падали вопросы, вопросы, вопросы. Георгий и Эдуард, не растекаясь мыслью по древу, и продолжили тему дня, тему мемуаров вокруг налетов, «вальс мемуаров», как определил эту тему Карамзин. «Вальс мемуаров» – пропела эту тему Элеонора Романовна, «Вальс мемуаров» – согласился Эдуард.