Лёшик заржал, едва не навернувшись с перекладины, и неожиданно подмигнул мне.

– Давай, Фирсанова! Прыгни, как вчера у Жданова!

Вчера. Я улыбнулась, неожиданно ощутив уверенность уже настоящую. Вчера, удирая от Лёшика с крапивой, я умудрилась от страха перепрыгнуть через колючую, ежевичную изгородь, которая разделяла двор на несколько тренировочных площадок. А, ведь, "козёл" будет пониже ежевики! Куда, как ниже! Я вышла на старт, сосредоточилась. Разбег. Прыжок… и я взлетаю, едва касаясь ладонями ненавистного "козлика"! А потом приземляюсь на мат уже за ним. Класс!

– Да, неужели? – недоверчиво проворчал физрук, уставившись на меня. – Мне не приснилось? Фирсанова, ты прыгнула практически идеально! Это, простите, как? Неужели авария пробудила в тебе скрытые силы?

– В точку, – вздохнула я, пребывая все ещё в эйфории от личной победы. – Врач сказал, что я спящий оборотень и теперь моя суть пробуждается. Я с начала недели уже тренируюсь у Жданова.

– Ну, слава Богу! – выдохнул облегчённо физрук. – А я уж думал, что схожу с ума. Хорошо, что сразу сказала. Все, Фирсанова, иди. Вон, к Чёрному иди. Займитесь чем-нибудь до конца урока.

– А нормативы? – опешила я. – Разве мне не надо…

– Забудь! – замахал руками физрук. – Считай, что у тебя отлично по всем нормативам! Иди! Мне пока ещё дороги инвентарь и нервы! Так, все, кроме Чёрного и Фирсановой, встаём у стенки и готовимся сдавать подтягивания! Мальчики от верхних перекладин, девочки от нижних!

– А почему это Фирсанову отстранили?! – тут же возмущённо верещит со скамьи Лика. – Она что, тоже особенная?

– В точку! – ржёт Лёшик. – Она тоже оборотень!

Я лишь скривилась и промолчала. Как-то не слишком верилось, хотя все вокруг всерьёз обсуждали моё будущее, поиски рода, оборот и прочее. Я не чувствовала в себе никаких изменений. И даже чудесное исцеление после аварии и прыжок через "козла" казались не слишком убедительными. Я честно все выложила Стасу после уроков, но он только усмехнулся и сказал, что все в порядке и то, что со мной происходит, это только начало, первые, так сказать, ласточки. Изменение идёт постепенно и проявится внешне не сразу, но уже скоро. Главное, чтобы я не пугалась, когда начнутся всякие неожиданности.

И они начались. Проснулась в воскресенье от звона будильника, который мне подложил младший братишка. Спросонок решив, что уже понедельник и мне пора в школу, я привычно стукнула по кнопке, чтобы выключить и… он развалился, издав скорбное "дзыннь!". Я ошарашенно вскочила с постели и уставилась на ошмётки довольно-таки прочного металлического корпуса. А из-за угла раздался почти истерический хохот Серёжки.

– Ах, ты мелкая, гадость! – кричу я, вспомнив, что сегодня ещё выходной и осознав всю глубину своей ошибки. – Вот, попроси у меня потом задачу решить! Я те решу! Я тебе… нарочно солёный пирожок подсуну! Будешь пить, как верблюд! Вот, щас я тебя…

Впрочем, грожусь я в шутку. Хотя, насчёт солёного пирожка – это мысль! Серёжка, икая от хохота, влетел в кухню, уцепил со стола сразу четыре пирога и убежал во двор. А я задумалась. Ведь я всего-то легонько шлёпнула по кнопке. Но будильник выглядел так, будто я со всей дури шмякнула его об стену. Не могла же я сломать его одним шлепком? Или могла?

Так ничего и не придумав, я пошла в ванную. Привычно включила воду, умылась, взяла зубную щётку. Но едва надавила на тюбик с пастой, как снова зависла. Вместо привычного, маленького червячка вылезла целая змея! А тюбик враз опустел.

– Фига-се! – прохрипела я, уставившись на раковину, полную зубной пасты. – Это как? Это, вообще, что?