– Ой, – простонали из темноты. Голос девчоночий. Значит, скорее всего, обедать ею не будут. Аякчаана села поудобнее.

– Ты где?

– Ты кто? – ей ответил такой же испуганный голос. Точно, девчонка.

Невидимая незнакомка тем временем, судя по звуку, тоже села и стала что-то искать на полу. Аякчаана последовала ее примеру – стала искать мобильник. Он бы прояснил обстановку быстрее.

И почти одновременно вспыхнуло два голубых огонька – экран сотового телефона Аякчааны и яркий свет на конце длинного серебристого шеста, с которым, видимо, шла незнакомка.

– Ты кто такая? – довольно требовательно повторила она. Девочка была явно старше Аякчааны, но не намного. На вид ей было около пятнадцати лет. Пронзительный взгляд серо – голубых глаз, светлые прямые волосы заплетены в короткую косичку, джинсы, льняная рубашка без ворота, простой заплечный мешок. – Ты как здесь оказалась?

– Я Аякчаана Тимофеева, – отозвалась Аякчаана.

– КАК? – голубоглазая незнакомка даже подалась вперед, будто не расслышала. – Как, говоришь, тебя зовут?

– Аякчаана Тимофеева, – повторила та. – Я не здесь живу, я из села Кюсюр[5]… А ты кто?

– Меня Катя зовут, Катя Мирошкина, я из Красноярска… А как ты здесь оказалась?

Катя выглядела озабоченной, даже расстроенной немного, и Аякчаана ее решила успокоить.

– Я сюда с дедушкой прилетела, на большом вертолете. Дедушка меня там остался ждать, около Кигиляхов…

– Около чего? – опять не поняла незнакомка, и, кажется, уже несколько раздражалась.

– Кигиляхи, это Каменные люди по – нашему. Это священное место, особое, – гордо пояснила она, но, посмотрев на почти испуганное лицо Кати, добавила: – Ты не бойся, мы сейчас найдем дорогу назад, все дедушке расскажем, и он что-нибудь придумает. Ты вообще здесь как оказалась? Тебя тоже Кигиляхи велели придти?

– Мне? – удивилась Катя. – Нет. Я вообще-то думала, что сейчас дома окажусь.

– Слушай, – Аякчаану осенила догадка, – ты, наверно, к кому-нибудь с полярной станции приехала, да? Пошла посмотреть Кигиляхи и заблудилась в этой пещере! Да?

Катя отрицательно мотнула головой. Потом указала подбородком на стены вокруг и спросила:

– А это, что, пещера?

Разговор получался какой-то странный. Словно слепой и глухой встретились, и пытаются представиться друг другу. Так, во всяком случае подумала Аякчаана. Да и в голову Кати пришли аналогичные мысли. Грустно вздохнув, Аякчаана кивнула через плечо:

– Надо к дедушке идти.

Катя, между тем, кажется, начала приходить в себя. Она внимательно осмотрела одежду, в которой была Аякчаана, ее мобильник.

– Сейчас год какой? – спросила она, прищурившись.

– 2015 конечно, – у Аякчааны даже брови поднялись от удивления.

– А день?

– Второе сентября…

При этих словах, у Кати брови полезли наверх.

– Как второе сентября? Ты ничего не путаешь?

– Я ж не сумасшедшая…

– А отчего на тебе одежда зимняя? – спохватившись, спросила Катя.

– Так холодно же… Север…

– Что значит «север»? – опять не поняла Катя.

– Север то и значит – север, – Аякчаана начала чувствовать себя сумасшедшей, или в сумасшедшем доме, – Якутия! Снег! Полюс холода! Слыхала про такое?!

– Якутия?! – прошептала Катя. – Почему «Якутия»?..

Аякчаана уже не знала, что и ответить.

– Потому что Якутия. А ты что ожидала увидеть?

Катя потрогала ушибленный лоб, растерянно поправила волосы, повертела в руках свою серебристую палку. Все это она проделала, не проронив ни слова…

– Ну, уж точно не это, и точно не второго сентября 2015 года, – наконец прошептала она. – И что мне теперь здесь делать?

«Ясно. Ненормальная!» – заключила Аякчаана, но вслух говорить не стала. Не хотелось расстраивать несчастного человека. Вместо этого она поторопила новую знакомую: