– Ну а если я захочу разорвать договор и мирно отсюда выйти? Неужели никто не уходил так?

– Я здесь с самого открытия фермы. И знаю только о троих, кого выпустили. Сначала уговаривают, как умеют, – горько улыбнулся Михалыч, покосившись на браслет, – а потом могут и отвезти обратно в город, если человек уже явно работать не будет. Многих сломали, а вот тех троих увезли – крепкие оказались. Последнего дней десять назад, кажется. В нашем бараке жил. Даже попрощаться не дали: часа в три ночи разбудили, и больше я его не видел.

– Да-а… Попал я, Михалыч… – мотнул головой Олег.

– Ничего, Валя, – похлопал его по плечу старший по бараку, – привыкнешь. Работа – она дисциплинирует. Пойдём на боковую – вставать рано.

Вторник, 26 августа

Этим утром Олега отправили собирать кабачки. На том же поле работал и Жора. Он пристроился на соседней грядке и сразу спросил:

– О чём вчера с Михалычем шушукались перед отбоем?

– Так… О жизни.

– О жизни – это хорошо, – хмыкнул Жора. – Надоело мне тут, Валя. Уехать я хочу отсюда.

– А что так? – спросил Олег, опуская очередной кабачок в тележку.

– Да курить не дают, – улыбнулся Жора. – И винца выпить ох как хочется!.. А вообще, – заговорщицки исподлобья посмотрел он на собеседника, – не платят они ни хрена.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю! Точно знаю, что не платят. Ребята разговоры добровольцев слышали.

– Каких это добровольцев? – нахмурился Олег.

– Ну ты даёшь, Валя! Не заметил что ли вчера? И никто тебе не рассказал? Ха! Их здесь почти столько же, сколько нас. Сейчас рано ещё – они в девять на поля выходят. А уходят в шесть-семь вечера. Ты их сразу узнаешь: у них нашивок жёлтых нет.

– А кто они? Волонтёры что ли?

– Ага! Волонтёры. Убийцы, воры, наркоманы… Вообще все, кому есть от кого или от чего прятаться. «Сова» им даёт защиту, а они бесплатно работают. Только меньше, чем мы. И за нами заодно приглядывают: если что – так и охрана не нужна. Эти псы сами разбираются.

– Ты с ними уже успел познакомиться?

– Да, было дело… Так вот, они говорили, что нам никто никаких денег на счета не перечисляет. А мы, как скот, сюда толпами валим и ничего не понимаем. И скоро им вообще работать не надо будет. Всё будут рабы, то есть мы, делать. Понял?! Мы бесплатно здесь пашем, Валя. Даром!

– И что ты предлагаешь?

– Валить отсюда нахрен! – И увидев на лице Олега сомнение, добавил: – Да нам не трудно будет: мы с тобой здесь не долго, тайн никаких не знаем. Может, отпустят по-тихому?

– А ты веришь тем ребятам, что тебе про зарплату рассказали?

– Как себе! Зуб даю – не платят нам.

– Ладно, Жора, мне подумать надо. Вечером посмотрим, поговорим, решим что-нибудь.

– Давай-давай. Одному-то мне не сподручно, а вдвоём уже как-то это… внушительней будет.

Среда, 27 августа

Позавтракав, Олег получил наряд на прополку огурцов, но направился не в поле, а к главному зданию. За ним подошёл и Жора. Оба встали у дверей, осмотрелись, но никаких кнопок или тачскринов не увидели.

– А как их вызвать-то? – озадачился Жора.

– Сами выйдут, – ответил Олег. – Уже, чай, заметили.

– Самойлов! – раздался голос из коммуникатора на руке Олега. – Что надо?

– Мы с Георгием…

– Лопарёв, – подсказал Жора.

– Мы с Георгием Лопарёвым хотим попросить предоставить доступ к его счёту, чтобы удостовериться в перечислении денег за последние месяцы.

Молчание длилось секунд пятнадцать. Наконец тот же голос ответил:

– Запрос отправлен. Возвращайтесь к работе. Вас вызовут.

– Ну вот, – сказал Олег Жоре, – подождём. Пока вроде всё адекватно, как думаешь?

– Посмотрим…

И они отправились к грядкам.

После обеда приятели снова подошли к дверям.