1. Группа свидетелей, которые утверждали, что семья спасена:

Начальник контрразведки Колчаковской армии штабс-капитан Симонов, (пример: спасение дочери Боткина Е. С. членом колчаковской контрразведки поручиком Мельником.) надворный советник Кирста А. Ф., доктор Деревенко В. Н., прокурор Иорданский, профессор Миролюбов Н., генерал от кавалерии Брусилов А. 2^>А.

Приведем свидетельства участников тех далёких событий3. «…Представитель другой организации подполковник П. К. Л. рассказывает следующее: «В мае 1918 года я был командирован из Петрограда в Екатеринбург от монархической организации «Союз тяжёлой кавалерии», имевшей целью спасение жизни Августейшей Семьи. В Екатеринбурге я поступил в слушатели 2-го курса Академии Генерального штаба и, имея в виду осуществление вышеуказанной цели, осторожно и постепенно сошёлся с некоторыми офицерами – курсантами: М – им, Я – им, С – им, П – им, С – им. Однако сделать что – либо реальное нам не пришлось, так как события совершались весьма неожиданно и быстро. За несколько дней до взятия Екатеринбурга чехами я ушёл к ним в состав офицерской роты полковника Румши и участвовал во взятии Екатеринбурга …Когда был взят Екатеринбург, то из разбитой, отступавшей армии Берзина к нам перебежало много наших офицеров. В числе их был и генерального штаба капитан Симонов, начальник штаба армии Берзина. Хотя это был офицер, перечисленный в генеральный штаб уже приказом Бронштейна – Троцкого, но, занимая видную должность у Берзина, он много помогал нашему офицерству перебраться на белогвардейскую сторону и, в конце концов, сам последовал за ними. В Омске он нашёл своего начальника Академии генерала Андогского; последний, покровительствуя Симонову, взял его в Ставку на ответственную должность начальника разведывательного и контрразведывательного отдела. В Омске Симонов всем говорил и докладывал официально Верховному Правителю, что, служа в рядах большевиков, он слышал от комиссаров, что Наследник Цесаревич и Великие Княжны живы, но неизвестно, где находятся. Лично Симонов твердо верил в это и решительно отстаивал эту версию, но никаких реальных доказательств представить не мог». К этому надо добавить, что вместе с капитаном Симоновым в его отделе служил Константин Семёнович Мельник, поручик Императорской армии. Он женился на дочери доктора Боткина Е. С. Татьяне, и увёз её в Европу. Доктора Боткина Е. С. солдаты охраны предупредили о грозящей опасности ещё в г. Тобольске. И далее читаем4^>: «Для участия в осмотре и для опознания вещей пригласили доктора Деревенко и старика Чемодурова… Доктор Деревенко В. Н., участвовавший в осмотре, был спокоен. Он разделял мнение, что убиты не все..» В дальнейшем, изучая биографиюдоктора Деревенко В. Н., я обнаружил, что он переезжал из города в город, и эти переезды удивительно совпадали с переездами моего отца. Он всё время находился не далеко от тех мест, где проживал мой отец, вплоть до своего ареста в 1930 году.

«…Итак, уже после захвата города выяснилось, что среди слушателей академии существовала тайная офицерская организация. В ее состав входили капитаны: Д. А. Малиновский, Семчевский, Ахвердов, Делинзгаузен, Гершельман, Дурасов, Баумгарден, Дезбинин… Подполковник Георгий Владимирович Ярцов, начальник Екатеринбургской учебной инструкторской школы академии, дал 17 июня 1919 г. следующие показания: «Было среди нас, офицеров, пять человек, с которыми я говорил тогда вполне откровенно по вопросу о принятии каких-либо мер к спасению Семьи. Это были: капитан Ахвердов, капитан Делинзгаузен, капитан Гершельман…» Далее приводятся показания капитана Дмитрия Аполлоновича Малиновского: «Источником, через который получались наши сведения, был еще денщик Ахвердова (имени и фамилии его не знаю, впрочем, кажется, по фамилии Котов). Он вошел в знакомство с каким-то охранником и узнавал от него кое-что.. Я осведомил нашу организацию в Петроград посылкой условных телеграмм на имя капитана Фехнера (офицер моей бригады) и есаула сводного казачьего полка Рябова. Но мне ответа ни разу прислано не было..Я бы сказал, что у нас два плана, две цели. Мы должны были иметь группу таких людей, которые бы во всякую минуту на случай изгнания большевиков могли бы занять дом Ипатьева и охранять благополучие Семьи. Были и другие планы дерзкого нападения на дом Ипатьева и увоз Семьи. Обсуждая эти планы, пятерка посвятила в него семь еще человек офицеров нашей же академии. Это были: капитан Дурасов, капитан Семчевский, капитан Мягков, капитан Баумгарден, капитан Дубинкин, ротмистр Бартенев, седьмого я забыл. Этот план держался в полном секрете, и я думаю, что большевикам он никоим образом известен, не мог быть. Например, Ахвердова совершенно об этом не знала.. За два дня до взятия Екатеринбурга чехами я в числе 37 офицеров ушел к чехам и на другой день после взятия города чехами я пришел в город». Эта фраза капитана Малиновского свидетельствует о том, что у офицерской организации были свои отделения, о которых капитан Малиновский не стал распространяться. Это говорит о том, что, возможно, сама организация была создана еще до отъезда из г. Санкт-Петербурга самой академии. Можно считать, что офицеры не рассказывали о количественном составе организации, которая находилась в Санкт-Петербурге, ни о том, сколько она еще существовала, даже белому следствию, и что она делала вообще, и поддерживали ли эти офицеры с ней связь в дальнейшем. Это было связано с тем, что офицеры опасались за жизнь своих людей и за саму деятельность этих отделений, которые очевидно могли еще долго приносить свою пользу по военной линии, и просто служили каналами по переправке людей в безопасные места в случае каких-либо неудач. К тому же и в среде белого следствия могли быть люди, которые работали на красных или еще на кого-либо. Это ведь война. Дело касалось спасения царской семьи, и лишняя информация о своих связях никому не давалась только потому, что люди понимали, что необходимо думать о безопасности в такой опасной работе. Все они рисковали своей жизнью и жизнью своих родственников.