Сед не должен привлекать меня в физическом плане. Да, его тело совершенно во всех смыслах этого слова, мужчина умен, расчётлив, целеустремлённый, дальновидный, остроумный и также жёсткий, беспощадный. Машина для убийств, если вспомнить то, с какой лёгкостью он расправился с охраной моего отца, когда хотел освободить брата. Сед пойдет до конца, ради достижения своей цели. Я уже совсем не замечаю или не обращаю внимание на шрам на правой щеке. Этот шрам – единственное внешнее отличие между братьями.

Мы остановились перед деревом, вокруг которого обвязана веревка. Сед отпустил меня и начал развязывать верёвку, медленными движениями опуская ее вниз. Я обняла себя руками, чувствуя пустоту и холод.

– Как думаешь, Джейд будет в порядке?

– Да.

Уверенно и без сомнений. Я кивнула.

– Я смогу навестить его сегодня?

– Да. Возможно, вечером. Я отведу тебя.

– Хорошо. Спасибо, – честно сказала я, осматривая местность. – Где дома или палаты, в которых вы спите? Здесь только трава и забор. Я даже не увидела, откуда вышли мужчины и женщины с детьми.

– На земле не безопасно. Наши дома там, – он указал наверх. – На деревьях. Мы потратили много времени, сил и материала для строительства. На одном дереве размещается от одного до трёх домиков. Все деревья соединены висячими мостами, благодаря которым не нужно спускаться вниз, чтобы добраться от одного домика до другого. Так удобнее и проще, особенно для раненых, пожилых или совсем маленьких детей. Как я и говорил, ночью опаснее всего. Ворота охраняются круглые сутки, по ночам дежурит до пятнадцати здоровых мужчин. Мы пойдем на все, лишь бы сохранить жизнь детям и женщинам. Поэтому было принято решение создавать дома клана не внизу, как ты привыкла, а на деревьях. Таким образом, если ворота будут разрушены, наши женщины и дети будут в безопасности. Пожалуй, что это самое важное.

Я пыталась переварить всю информацию. Когда это случилось, я кивнула.

– Вы уверены, что с детьми все хорошо? Они очень худые.

– Не смотри на это. Почти невозможно удержать ребенка на месте. Они постоянно лазят вокруг, по нескольку сотен раз в день спускаясь и поднимаясь обратно на деревья. Для этого им не нужны даже корзины. Но не скажу, что это плохо. Они поднимаются по верёвкам, отталкиваясь от ствола дерева. Это делает их сильнее, выносливее и настойчивее. Они готовятся пополнить ряды тех, кто день за днём защищает нас, обеспечивая порядок и защиту.

– Если они упадут? – ужаснулась я, прижимая руку ко рту. Из-под листьев показалась деревянная корзина, которая медленно спускалась вниз по верёвке, которую тянул Сед.

– Были случаи. На этот случай внизу ходят мужчины. Если не поймают, так смягчат удар. За последствие года ни один ребенок не сорвался. Они умны ни по годам. Если ребенок не уверен в себе, в своих силах, он никогда не станет рисковать жизнью.

– Какая хорошая и заботливая мать позволяет своему ребенку испытывать судьбу?

Я никогда не позволила бы своему ребенку даже выйти из домика на дереве без моего ведома. Сделала все, лишь бы полностью исключить вероятность падения. Деревья высокие. Падение могут стоить жизни ребенку, в лучшем случае, останется калекой, чего не пожелаешь ни одному ребенку.

Сед опустил корзину и посмотрел на меня.

– Мать, которая хочет, чтобы ее ребенок мог постоять за себя. Ребенок, который имел бы шансы выжить, оказавшись в наихудшей ситуации. Ты забываешь, где находишься, Веро́ника, здесь все иначе, не так, как было в твоём мире. Не смотри на внешний вид ребенка. Он сильнее, чем кажется. Даже, возможно, сильнее тебя. Здешние условия требуют к себе определенных навыков и умений. Детей учат жизни, учат выживать. Здесь не будет сюсюкаться. Иначе каждый год мы бы получали здоровых слабых лбов, маменьких сынков и трусов.