Руслан выставил руку в сторону и коснулся кончиками пальцев ближайшей панели. И тут же отдернул – наледь больно щипнула кожу.

– Какого хрена? – проговорил Руслан хрипло и едва слышно.

Он с трудом узнал свой голос.

– ЦУП… – попробовал он вызвать центр управления. – ЦУП, ответьте… Карл? Что происходит?..

Руслан еще не до конца пришел в себя, когда почувствовал легкое удушье и нарастающую головную боль.

Что это, разгерметизация? Куда делся кислород, не мог же он испариться за секунду! Тогда и сам Руслан уже был бы мертв.

«А могла станция покрыться льдом?» – услужливо подбросило вопрос сознание.

Легкие стало неприятно жечь, и к прежнему внутреннему теплу это не имело никакого отношения – им не хватало кислорода.

«Если вся станция не работает, то и вентиляторы, заставляющие воздух циркулировать, тоже, – пришла в голову догадка. – А значит, выдыхаемый углекислый газ скапливается возле лица».

Руслан попытался развернуться. Хотя и довольно неуклюже, но ему это удалось. Включил головной фонарик и, стараясь не касаться обледенелых бортов, поплыл к стойке с огнетушителем и кислородной маской.

Вокруг все искрилось льдом, будто он находился не на МКС, а на заброшенной полярной станции где-нибудь в Антарктике. Мысли роились в голове. Руслан пытался понять, что же произошло?

Связано ли это с тем, что перед самой потерей сознания – а иначе Руслан свое состояние объяснить не мог – пропала связь с ЦУПом? Еще он вспомнил, что Карл не удержал исследовательский модуль, и тот летел к станции. Может, европеец тоже потерял сознание?

Начав действовать, Руслан почувствовал, что к нему возвращается четкость мышления.

Ситуация, в которой он оказался, была не то что нестандартная, она была просто нереальная. Дикая, бредовая, сюрреалистичная. Но она имеет место быть, а значит, нужно что-то предпринимать. В первую очередь, надо проверить системы жизнеобеспечения и помочь Карлу попасть обратно на станцию.

Руслан не без труда открыл мягкую пожарную укладку с ремешками, достал и надел маску. Дышать сразу стало легче.

Посмотреть, что происходит снаружи станции, он не мог. Иллюминаторов в лабораторном модуле не было, а лэптопы скорее всего «умерли», как и другие приборы. По крайней мере, ни одного огонька, сигнализирующего об обратном, на них не светилось.

От холода стало сводить пальцы. Того тепла, что появилось в первые мгновения после того, как Руслан очнулся, уже не хватало, чтобы согреться. Пришлось потратить еще несколько минут, чтобы найти утепленный комбинезон, носки и шапочку. Подумал было забрать еще теплую куртку из «Союза», но решил, что обойдется. Лишняя одежда будет стеснять движения, да и время здорово расходовать нельзя – ведь Карл все еще за бортом. И неизвестно что с ним.

Руслан направился в служебный модуль. На центральном посту было темно, как и везде. Но, в отличие от других помещений, здесь едва слышно подвывали два или три вентилятора.

Это радовало не только тем, что можно свободнее дышать. Это означало, что в электросети станции еще оставалось напряжение.

Попробовал восстановить связь. Нацепил гарнитуру и вдавил на панели несколько кнопок. Диоды нехотя мигнули и остались гореть.

– ЦУП Москвы, ответьте МКС на канале СГ-1. Вызывает МКС. Ответьте на канале СГ-1.

Из динамиков раздавалось лишь шипение. Переключился на другую частоту – никакого результата.

Сменив канал, постарался установить связь с Карлом. Тот не отзывался.

Оставив тщетные попытки, Руслан вытащил из ящика с ЗИПом кислородную шашку, вставил ее в патрон размером с литровый термос и нажал кнопку активации. Внешне ничего не произошло, но внутри начался процесс разогрева, и вскоре патрон уже нельзя было держать в руках. Благодаря термической реакции шашка могла обеспечить кислородом двух человек на целые сутки, но на его выработку требовалось время. Поэтому Руслан взял еще одну маску и поплыл в модуль «Спокойствие», к надирному иллюминатору. Надо хотя бы определить, над какой частью Земли находится сейчас МКС и, по возможности, попытаться увидеть Карла.