В то время, в отделе был штатный «голод». На протяжении полугода никак не могли найти двух кандидатов на должность следователей. Вот Герман и пришел на пустующее место и «закрыл» собой одну штатную единицу.

Абы кого в отдел Анатолий брать не хотел, хотя желающие были, но брать непрофессионалов либо разгильдяев Кузнецов не хотел, но тут был практически прямой приказ заместителя прокурора по поводу Германа и тому пришлось с этим смириться.

Тем более, что в настоящий момент один из следователей Константин Петров уехал в командировку в область, а второй – Сергей Федоров, почти месяц был на больничном. У него вырезали поджелудочную железу, так что он еще с пару месяцев будет отсутствовать, как помнил Герман.

Петров постоянно был в каких-то командировках, так что Герман его видел всего несколько раза. С Федоровым отношения у них не сложились, тот вообще был какой-то нелюдимый. С ним мало кто общался.

– Ваш новый коллега! Смирнов Герман Михайлович, – представил его Кузнецов.

– Можно просто Герман, – он смотрел на своих будущих и бывших коллег.

За столом у единственного окна в кабинете сидел Манарбек Закриянович Загидуллин, этнический казах, хотя родился и всю жизнь прожил в России. У стены за столом сидел Костя Урюпин. С ними обоими он просидел в этом кабинете пять лет.

– Меня Павел зовут, – встал из-за стола Паша и подойдя к Герману, поздоровался с ним за руку.

– Меня Манарбеком, – буркнул Манар, который просил его называть этим сокращенным именем только тех, с которым он сходился более близко, а вот незнакомым людям представлялся своим полным именем.

Он был достаточно осторожным человеком и не сразу подпускал к себе людей. В прошлом, они стали нормально общаться спустя месяца два, как Герман начал работать в отделе.

– Значит так, Герман. Возьмешь себе дело по факту изнасилования несовершеннолетней Орловой. Надо довести его до конца и отправить в суд. У тебя срок – один месяц, заберешь его у Манара, как раз он его и возбуждал. Манар «зашивается», а у него в производстве три серьезных уголовных дела, вот и разгрузишь его.

Повеселевший Манар вытащил из ящика стола папку и передал её подошедшему Герману.

– А пишущую машинку мне дадут? – задал Герман тот же вопрос, который задал в другом 1997 году – не стоило выбивать из прошлой канвы…

– Зайди к завхозу, там тебе выдадут, – буркнул Анатолий и вышел из кабинета.

Герман двигался по коридору в направлении лестницы, чтобы спуститься в подвал, где был кабинет завхоза, а также несколько помещений с различным оборудованием и комнатой хранения вещественных доказательств, за которые тот отвечал головой.

– Здравствуйте, Артемыч, – сразу обратился к завхозу Герман.

– И тебе не болеть. Кто такой? Чего хочешь? – с места в карьер начал завхоз. Ему было около пятидесяти, когда-то он работал старшим помощником прокурора в этой же прокуратуре, потом вышел на пенсию, но не захотел на ней сидеть. Вот его сюда и пристроили завхозом на «теплое» местечко. И никто не пожалел, т.к. он оказался именно на своём месте. Просил всех работников обращаться к нему Артемыч.

Герман, показал удостоверение, еще пахнущее свежими чернилами после его заполнения, а тот позвонил в отдел кадров, ну на всякий случай, а потом выдал ему механическую печатную машинку.

– Извини, но электрических нет, а те, которые есть, – он показал на полки с множеством больших печатных машинок, – все сломаны. Денег у прокуратуры нет, так что чинить некому. Когда появляются деньги, то починенные машинки отдают по большому «блату». Но, если освободиться какая машинка, то я тебе «маякну».