Я прочитала несколько статей на эту тему, и во всех до единой говорится, что этот порок развития выявляют чуть ли не на первом скрининге! Врачи не могли его пропустить.

А уж после рождения тем более!

– В интернете столько чуши, что вам не стоит тратить свое время за зря, – объясняет свою позицию. – Лучше проведите его с ребенком. Больше пользы будет.

– А где тогда информацию искать? – растерянно спрашиваю.

– Можете уточнить у своего лечащего врача, – отвечает как ни в чем ни бывало и тут же переводит внимание на монитор. – Анализы, про которые я вам говорил, с собой? – уточняет.

– Да, – киваю. Лезу в рюкзак, достаю, кладу на стол.

– Отлично. – Врач отодвигает их в сторону. Кладет передо мной лист бумаги. – Напишите свою электронную почту, – просит.

– Зачем? – удивляюсь.

– Я вам вызов на госпитализацию пришлю, – поясняет. – С ним вы отправитесь в свою поликлинику и получите квоту на операцию, – слушаю его, и мое настроение падает вниз.

Он видит мою реакцию на свои слова и замолкает. Внимательно смотрит на меня.

– Что-то случилось? – уточняет.

– Я не смогу вернуться домой, – признаюсь. – Там осталась моя родня, – вздыхаю. – Долгая и нехорошая история, – пытаюсь отмахнуться от объяснений. – Поэтому решила переехать от них. Скажите, как я смогу получить вызов иначе?

Врач внимательно изучает меня. В глубине его глаз очень странные эмоции, словно он про мою ситуацию знает не понаслышке.

– Где вы остановились? – задает в лоб вопрос.

– Здесь неподалеку, – показываю в ту сторону, где, по моему мнению, находится наше жилье. – Я квартиру сняла.

Мужчина хмурится, но ничего не говорит. Снова смотрит в монитор, а у меня сердце от волнения вот-вот упадет в пятки.

Сейчас скажет, что все! И все…

Куда потом бежать? Что делать?

– У вас госпитализация через неделю. – Слова врача звучат словно гром посреди ясного неба.

– Но… – я снова в шоке. – Вы же сказали квота нужна.

– Разберемся, – заверяет спокойно. – Анализы сможете сдать? – кладет передо мной список.

– Ого, – ахаю. Там их очень много.

– Без них не примут, – поясняет. – Приемный покой довольно строгий. Скажите, что из этого у вас получится сделать? – спрашивает.

Смотрю на перечень и понимаю, что это просто много наименований. Если взяться за дело, то можно управиться в несколько дней.

Правда, выйдет все в круглую сумму.

Только вот у меня выбора нет.

– Смогу, – поднимаю глаза и смотрю на мужчину. После моих слов он расслабляется.

– Отлично! – снова поворачивается к монитору. – Тогда встречаемся через неделю.

– Спасибо! – благодарю его.

– Пока не за что, – произносит спокойно. Проверяет свой телефон. – Вы не против, если я попрошу своего коллегу осмотреть вашего малыша?

– Да, конечно, – соглашаюсь. Почему-то мне кажется, что это для него важно.

– Подождите в коридоре, – показывает за дверь. – Я приглашу вас, как только он подойдет.

– Это долго? – уточняю. – Нам скоро кушать и спать.

– Он неподалеку, – поясняет. – Скоро должен подойти.

– Хорошо, – соглашаюсь. – Мы его подождем.

Спешу в консультативно-диагностический центр, где сегодня Майоров ведет прием, но меня туда словно намеренно не пускает. То одно, то другое. Я не успеваю разгребать!

Как назло, Изольды Альбертовны нет, предупредить о своем отсутствии не получается. Оставлять отделение только на Марьям не по себе.

Но я не могу упустить столь ценного пациента! Так редко можно найти деток, кому ставят диагноз с опозданием. Обычно порок замечают сразу же при рождении, ведь пропустить отсутствие ануса довольно-таки сложно.

Правда, некоторые врачи не в состоянии фистулу или свищ от него отличить. Вот и получается, что бедные детки страдают. Мышц-то нужных у них нет.