Изумленно наблюдаю, как мой трехлетний сын старательно накрывает на стол. И не ошибается ни разу.

На автомате рву листья салата, затем режу помидоры и сама не замечаю, как чиркаю по пальцу острым лезвием.

- Ой! -инстинктивно прикладываю палец к губам

- Что случилось? – в пол-оборота поворачивается Витя. Заметив тонкую струйку крови, морщится недовольно. – Как ты еще голову себе не отрезала, - шипит глухо. И всем своим видом показывает свое недовольство.

Но доктор берет вверх над плохим парнем. И Витя тотчас же открывает аптечку. Достает пластырь и спиртовые салфетки.

- Давай перевяжу, - предлагает строго.

- Я сама, - упрямо мотаю головой.

- Тебе неудобно будет, - не соглашается Торганов и снова приказывает. – Лучше сесть, Лиза. Ты побледнела.

Ноги подкашиваются, в глазах темнеет. Вот как он догадался?

- Да я врач, все-таки, - усмехается отец моего сына, словно услышав мои мысли. Легко нажимает мне на плечо, заставляя приземлиться на стул. А затем внимательно осматривает пораненный палец. – Сильно ты саданула. От души. Хорошо, хоть голова цела, - ворчит он, перевязывая мне палец. – Полежи, - кивает на двуспальную лежанку. А мы пока с Даней все приготовим.

Кидаю рассеянный взгляд на ложе, установленное рядом с огромными панорамными окнами и будто наяву вижу Витю и двух девиц, резвящихся на меховом покрывале. И сердце останавливается от ужаса.

- Что это за хата? – поднимаю к Торганову заплаканные глаза. – Ты нас куда привез?

- Мой дом, - охает он ошалело. – Я его недавно купил со всей обстановкой. Люди хорошие заграницу жить уехали, мне продали за нормальную цену. А что?

- Если ты сюда девушек водишь, то нам тут не место, - шепчу раздраженно.

- Я похож на мерзавца? – испепеляет меня яростным взглядом. – По твоему, я способен привести собственного ребенка на блат-хату? Ты в своем уме, Лиза?

Торганов резко отходит в сторону. Задумчиво глядя в окно, трет переносицу, словно пытается успокоиться. А затем решительно наливает воду в хрустальный стакан.

- На вот, выпей, - ставит на стол передо мной. – Может лимон добавить?

- Нет, спасибо, - сглатываю, застрявший ком в горле. – Не хочу.

- Попей, - настаивает Витя. – Вода попадет в ликвор, омоет доли мозга и он перезагрузится.

- По-твоему, я идиотка, - шиплю негодующе. Сжимаю стакан в руке и делаю пару глотков.

- И все-таки тебе лучше полежать, - хмурится Витя, игнорируя мои выпады, и добавляет с улыбкой. – Мы с Даней управимся и тебя позовем.

Мы с Даней!

Невинная фраза, а кровь стынет в жилах. Мой сын теперь никогда не будет только моим. И от осознания этой простой истины я отчаянно хлюпаю носом. Захлебываюсь горькими рыданиями. И сама не понимаю, что именно меня так проняло.

- Мама, мамочка, - кидается ко мне Данька. Забирается на колени, утирает слезы. – Почему ты плачешь? - заглядывая в лицо, всхлипывает вместе со мной.

Мой маленький любимый защитник!

- Мама пальчик поранила, ей больно, - утешает ребенка Торганов. Гладит по худенькой спинке широкой лапищей. А вторую безотчетно кладет мне на плечо. Дергаюсь как от удара. – Лиза, ну что случилось? – спрашивает Витя безучастно, а пальцами нежно проводит по шее. Еле касаясь чертит замысловатые узоры на моей коже, заставляя сердце выпрыгивать из груди. Каждое движение мой несчастный организм воспринимает как самую изысканную ласку. И откликается сначала внезапно накатившим спокойствием, а потом и желанием.

«Ты все еще хочешь его, - выносит строгий приговор рассудок. – Влюбленная дурочка. Ни гордости, ни выдержки. Торганов поманит, и ты побежишь, как собачонка».

- Тебе лучше? – участливо басит он надо мной и, не дожидаясь ответа, командует. – Давайте ужинать. А потом посмотрим мультики.