Все эти науки обосновывают мир исключительно с материалистической точки зрения. Бога нет, человек смертен и произошёл от обезьяны, время течёт по прямой, пространство ограничено и структурировано при помощи трёх мер: высоты, ширины и длины.

Все материально, измеримо, однозначно и прощупываемо. А человек в этом новом мире вообще становится самым слабым звеном. Не то что участвовать в процессах материализации, но даже предполагать их существование ему теперь запрещено. Да и чем предполагать? Аристотелевская логика этого не позволяет.

Теперь с человеком можно все что угодно делать тому, кто в тайне от всех продолжал думать по-своему и, втихаря, пользовался древними знаниями, позволяющими зомбировать безоружного современного человека, и управлять им по своему усмотрению.

Тема противостояния процессу всеобщего оболванивания проходит красной нитью через все произведения писателя. Вспомните героя повести" Записки из подполья». Ведь главный её герой уже тогда ощущал себя изгоем, плывущим против течения. Инакомыслящим. Восставшим против общих тенденций индивидуалистом, который не имея ещё альтернативной философии, чисто интуитивно противится общему потоку, чтобы сохранить особенную свою, а с тем и живую душу.

Кстати, термин «живая жизнь» принадлежит опять же Достоевскому. ЖИВАЯ ЖИЗНЬ противостоит схематичной, примитивной догматике" научного мировоззрения». ЖИВАЯ ЖИЗНЬ -это живой процесс не всегда видимый глазу. Для Достоевского человек не является законченным результатом творения. Человек для него скорее промежуточная фаза совсем другого процесса. Словно куколка, с предстоящей ей необходимостью и возможностью преодолеть все промежуточные стадии преображения, и стать прекрасной бабочкой. Об этом говорится в романе «Бесы», в частности.

Да и сам человек для Достоевского более – духовный, невидимый глазу процесс, нежели сгусток плоти, нацеленной исключительно на потребление материальных благ и материальных наслаждений.

Писатель-пророк осуществляет попытку создать своё Евангелие. Своё священное писание. Свой духовный катехизис, который у него замаскирован под роман. И роман этот называется «Идиот».

ИДИ ОТ – такой скрытый смысл, вероятно, заложен в этом названии, кроме того, что главный герой этого необычного романа не такой как все. В обыденном наречении – идиот. С головой у него что-то не так. Не как у всех. Мысль по-другому течёт. Логика другая.

Одна из главных героинь романа уже в самом начале ставит князю Мышкину в упрек, что тот, верно, намерен лучше всех жизнь прожить и поучать других думает. На что Лев Николаевич соглашается. Думаю, говорит.

Автор «Идиота» открывает карты с первых строк. Он собирается поучать, и совершить смелую попытку вербализовать своё новое оригинальное учение жизни.

Однако общепринято считать, что писатель был глубоко христианином и никаких новых учений вовсе не собирался создавать.

Позволю себе не согласиться с этим. Ну и что, что он был христианином? А что значит быть христианином? Вопрос, как говорится, широкий. Во -первых, он был православным христианином. А не православное христианство вообще не признавал. В романе «Идиот» князь Мышкин даёт в нем жесткую отповедь католичеству. Католичество римское, говорит, это религия не христианская, это все равно что атеизм. Даже хуже.

Так вот. Достоевский не особо церемонится с христианством. У него все герои носят в себе сомнения по этому поводу. Рогожин держит у себя в доме картину «Иисус, снятый с креста». (полотно кисти Ганса Гольбейна старшего. Тело спасителя изображено с величайшим натурализмом. А на лице – печать человеческих страданий. Мышкин говорит Рогожину, что глядя на эту картину и вера пропадает.