— Не так уж все плохо, — утешала себя молодая женщина, пытаясь найти плюсы среди сотни минусов, из которых отныне состояла ее внешность. — У тебя есть глаза. Подумаешь, запали, как у сломанной куклы, но ведь есть же. И уши, вот без ушей никак нельзя. Череп целый, челюсти двигаются. Да ты просто красавица!

В ответ на ее слова уродливое отражение осклабилось зубами без десен. Да, определенно, рот лучше не отрывать — не все оценят подобную улыбку.

— Приветливое выражение — признак недалекого ума, — продолжила Кара, пряча за иронией желание заорать на все кладбище. Но тогда точно быстрой и легкой смерти не видать, да и неприлично. Учительница, вдова управляющего — и вдруг орет. Мать с отцом бы перевернулись в гробу. Дочь егеря звучит гордо, а не громко. — Рот тебе оставили, вот и держи его закрытым.

Женщина закашлялась и выплюнула червяка.

— Фу, какая гадость!

Ее чуть не стошнило. Интересно, сколько подобной дряни осталось внутри? Визит к некроманту явно откладывался: ни одна уважающая себя дама не явится в гости с кладбищенской отрыжкой.

— Рвотное или слабительное? — Кара крепко задумалась. — Возьму и то, и другое. Надеюсь, аптекарь обслужит в долг.

И только потом ей пришло в голову, что открыть кредит не на кого: Кара Барк мертва.

— Ничего, — легкомысленно отмахнулась она, — дядюшка не обеднеет, если хоть раз заплатит за меня. Помнится, я дала ему столько, что хватило бы купить всю аптеку и аптекаря в придачу.

Кара хихикнула, представив, какой бы удар хватил Оливера Стена, если бы она заявилась к нему в таком виде. Пожалуй, она не откажет себе в такой шутке, хотя бы для того, чтобы полюбоваться его лицом. Человек, заказавший сомнительное надгробие, заслуживает визита похороненного под ним мертвеца.

— Однако, как много у меня дел! — вздохнула Кара. — Удивительно, стоит воскреснуть, как они плодятся быстрее полевок.

Ладно, дядюшка — это хорошо, а с внешностью-то как?

— Идеально для маскарада! — фыркнула Кара. Былой ужас сменила ирония. — Даже маски не надо. А если серьезно, обычная вуаль скроет все недостатки. Надеюсь, за год женщины не похорошели настолько, чтобы отказаться от нее. Перчатки мне не понадобятся, пальцы целы. Кожа бледная, но это всегда в моде. Волосы клочьями не выпадают. — Бывшая покойница проверила, держались крепко. — Раз дышу, то и полный комплект органов имеется. Словом, прояви немного фантазии, и станешь обычным человеком. Подумаешь, в зеркало денек не посмотришь! На том свете вообще все равно.

Немного успокоившись, женщина побрела к воротам, удивляясь простейшим вещам: следам на снегу, яркости рассветного солнца. Только вот птицы отчего-то бросали петь, стоило подойти к дереву. Кара пробовала их подманить, уговаривала остаться. Итогом стали два трупика, свалившееся к ее ногам. А ведь женщина всего-то запрокинула голову! Кара со вздохом похоронила их в снегу и еще больше уверилась, вуаль не модный аксессуар, а насущная необходимость.

— Эй, кто идет! — настиг ее у самых ворот пропитый хриплый голос.

Молодая женщина испуганно обернулась и прижала ладони к лицу — еще помнились мертвые птицы. Покачиваясь, по дорожке брел сторож в распахнутом тулупе. Шапка съехала набок, того и гляди упадет. На плече грозного охранника поблескивала аркебуза. Очевидно, сторож полагал, что порох — тот же огонь и без проблем уложит разгулявшуюся нечисть. По мнению Кары, тяжелой железкой можно было только пугать детей. Она слышала от таких от брата — он служил в армии. Гастон мог часами рассказывать о мечах, ножах и пищалях.

— А ну покажи личико! — потребовал сторож и для пущего эффекта навел на Кару дуло аркебузы.