Девочка на фото совсем не похожа на мою Лею, и хотя я отвешиваю дежурные комплименты чужому ребенку, что-то мне не дает покоя. Хмурюсь, разглядывая красивые снимки, которые выглядят чересчур постановочными. Странно это как-то.

— А вот еще один, тут дочка фотосессию устраивала на этот новый год, — и меня будто током пронзает. Ровно эти снимки я видела в материнском паспорте два года назад, в рекламном блоке, — типичные кадры с фотостоков.

— Сколько, говорите, лет вашей внучке? — кажется, у бабушки поехала крыша. Она поднимает на меня глаза, в которых теперь прячется что-то холодное, недоброе, и я делаю шаг назад от неожиданности, совсем не готовая заглядывать в лицо безумству.

Так, все, бабулька явно тронулась головой, и нам с Леей нужно скорей отсюда идти. Наклоняюсь, поднимая ведро с игрушками, зову дочку громко:

— Лея, идем!

И только выпрямившись, понимаю, что она пропала из поля зрения. Только что была здесь, секунду назад!

— Лея! — кричу громче, уже не заботясь о том, что на меня оборачивается несколько человек, — Лея!

Бабушка бормочет что-то за спиной, я не слышу слов, она пытается схватить меня за локоть, но я выдираю руку и бегу.

Бегу туда, где только что играла дочка, но Леи там нет. Холод разливается по позвоночнику, сердце колотится, заходясь как в забеге,но я запрещаю себе думать о плохом, нет, все это глупости, она просто спряталась и сейчас раздастся «ку-ку», сказанное ее высоким детским голосом.

— Они ребенка в машину запихивают! — кричит молодой голос где-то за спиной, я спотыкаюсь, словно с разбегу влетев в каменную стену, — девочку!

Бегу в противоположном направлении, туда, где мелькает оранжевое пятно футболки,

на дальнем краю площадки. Успеваю заметить, как захлопываются двери черного седана и автомобиль, быстро разгоняясь, начинает выезжать со двора.

Я несусь, что есть мочи, перепрыгивая разбросанные игрушки, отталкивая людей с дороги, к выезду со двора. Машине, чтобы объехать, понадобится время, я должна успеть — все, о чем я могу думать, что если поднажать, то у меня получится, я смогу, смогу!
Но седан снова прибавляет скорость и вылетает со двора, мигая на прощание фарами.

— Лея! — кричу я, выбегая следом, кручусь на месте, пытаясь понять, куда свернул автомобиль. Сердце колотится бешено, меня так трясет, а голос срывается. Пытаюсь крикнуть в полную мощность легких, но выходит только жалобное сипение:

— Кто-нибудь, помогите! У меня дочь украли!

И без сил падаю на колени.

2. Глава 2.

Карина

— Вам плохо?

Собака, дворняжка, подбегает ко мне близко, я отшатываюсь от нее, поднимаясь с колен. Голова кружится дико, меня накрывает очередной приступ паники.

— Все хорошо, — отвечаю хрипло мальчишке, что держит собаку за поводок. Отвечаю на автомате, по привычке всегда держать лицо и не жаловаться, вдолбленной в самую подкорку.

Нужно что-то делать, но я никак не пойму, что. Ледяной ужас блокирует способность соображать.

Машина уехала, и я не успела их задержать. Я не смогла разглядеть номера, залепленные грязью, только значок «мерседеса» и битое заднее крыло.

Этого так мало, но нужно передать приметы, если успеть сделать это прямо сейчас, есть шанс, что объявят план-перехват и дочку спасут.

Мою Леюшку. Я представляю, как сейчас ей страшно, в компании с чужими людьми, одной, без мамы, и хочется орать на весь двор от собственного бессилия. Почему, почему именно ее? Господи, я так старалась спрятаться, уберечь ее от всех возможных опасностей, но не смогла.
Не смогла.

В горле застревает комок размером с теннисный шар, ни вдохнуть, ни выдохнуть, я оттягиваю ворот футболки.