– Я изменил своё отношение. Не вижу причин… – нахмурился растерявшийся Пит.

– Ну да, я тебя усыпил! Достойный повод вернуть мне уважение! – горько рассмеялся Антуан.

– Причина в другом… Я могу объяснить… Правда!

– В другой раз… – вдруг отмахнулся Антуан.

Он сам себя удивил, обнаружив, что ему в самом деле не интересна причина такой перемены в настроении брианца. «Уважение? Какое мне дело до твоего уважения, если я сам себя…» – горестно вздохнул молодой граф и тут же честно постарался взбодриться:

– А знаешь что?.. Я ведь тоже кое-что «разглядел». Мне сердце подсказывает, что мы с тобой равны… Ты дворянин, верно?!

Пит даже остановил коня, так его поразили эти слова Антуана. Тот удивленно развернулся:

– Что?! Это такая большая тайна? Из той же пьесы под названием "Я должен служить герцогу!"? Хорошо. Пусть. Но раз уж ты не скажешь мне своего титула… будет справедливо, если мы, как равные, перейдём на Ты.

– Равные?! – и Пит сокрушённо повёл головой.

– Да. По горю ли, по происхождению ли, по ситуации… Служа негодяю, ты влезаешь в шкуру негодяя. А я натворил такого, что маска негодяя крепко накрепко приросла к моему лицу… Так что… как ни глянь, у нас много общего.

Брови Антуана вопросительно изогнулись, мол неужели будешь спорить?! Пит горько усмехнулся и… согласился.

Городскую черту они пересекли на вечерней заре. Не сговариваясь, направились к гостинице "Золотой рог", из окна которой тогда, двенадцать дней назад, Антуан увидел отца. Только спешившись, юноша сообразил поинтересоваться у Пита:

– Тебя ведь здесь знают, верно? Вот только под каким именем?

Пит согласно кивнул.

– Здесь я бывал как брианец, так что Вайт, Пит Вайт.

Как же Антуану стало любопытно, вымышлено ли и это имя, или оно всё-таки имеет какую-то связь с именем настоящим. Но, прекрасно понимая, что ответа на этот вопрос не получит, молодой граф смолчал и первым направился к парадному крыльцу.

Двери открыл сам хозяин гостиницы. Похоже, что ему уже доложили о появлении важных гостей, ведь на его лице светилась именно радость, а не удивление:

– Господин де Валеньи! Как я рад вашему скорому возвращению!

– Проспэр Росэ! – Антуан благосклонно кивнул в ответ.

– Оу, вы помните моё имя! – и хозяин ещё раз почтительно поклонился.

Так вышло, что Пита он увидел только после того, как выпрямился, и в тот же миг улыбка его стала много напряженнее, что превратило его лицо в подобие неприятной маски:

– Господин Вайт, какая честь, – изрёк Проспэн Росэ, и теперь стало ясно, что надломилась не только его улыбка, но и голос.

Пит остался непроницаем, лицо подобно лику мраморной статуи, взгляд словно острая игла. Душевные муки Проспэра Росэ ничуть не волновали грозного брианского праиэра.

Что ж, наблюдение за общением этих двоих развлекло Антуана, немного.

– Раз уж все всех знают, думаю, теперь можно и в зал войти? – и юноша выразительно кивнул на открытые двери.

– Что?! Ах, да! Конечно! Господа, входите, прошу вас! Окажите мне такую честь! – и Проспэр Росэ снова начал энергично отвешивать поклоны.

Антуан вошёл первым, деловито осмотрелся и резко развернулся к появившемуся следом хозяину гостиницы:

– Итак, мы с господином Вайтом намерены остаться здесь на ночь. Я уверен, свободные комнаты у тебя есть, ведь конюшня почти пуста…

– Да, конечно, есть… – откликнулся Росэ, всё ещё опасливо оглядываясь к Пита, но Антуан снова призвал его внимание к себе:

– Хорошо. Для начала мы ожидаем сытный ужин, как это превосходно умеет делать твой повар. Пусть нам накроют в этом зале, вон там, – и Антуан указал на стол у окна, – А что касается комнаты, я желаю выбрать её лично. Господин Вайт, вы ведь не возражаете? – Антуан обернулся к несколько удивленному Питу, – Нет? Превосходно. Тогда располагайтесь. Я скоро к вам присоединюсь.