Когда он развернулся к ней левой стороной, в голове девушки вспыхнуло воспоминание: «Точно! Шрам! Это тот самый говнюк из клуба! Я узнала его! Да, да! Он самый! Шрам от брови и до середины щеки. Двоих таких не найти!».

Увидев его самодовольную ухмылку, девушка вспыхнула. Он её вспомнил и сейчас явно усмехается над ней. Захотелось подойти к нему и врезать, или плюнуть, или сделать что угодно, лишь бы стереть с этого лица довольную гримасу.

«Держи себя в руках, чёрт возьми!», – мысленно приказала сама себе.

Насилу взяв под контроль своё раздражение, Вилора слегка кивнула в знак приветствия. Когда в кабинет зашли последние двое мужчин, и дверь за ними закрылась, отец заговорил:

– Приветствую Вас, господа. Добро пожаловать! – Амуни сделался чересчур любезным. – Это моя дочь…

– Вилора Риз, – перебила она отца.

Далее последовали взаимные приветствия, представление юристов и ознакомление с темой предстоящего собрания.

– Что ж, приступим к работе, – мужчина сделал глоток воды.

– Амуни, прежде чем начать разговор о бизнесе, – Зайсур поднял на него глаза, – позволь мне сказать.

– Конечно, пожалуйста, – казалось, мужчина перестал дышать.

– Смею предположить, – начал старик, – что ты вспомнил меня. Но даже если и нет, я напомню. Больше семнадцати лет назад между мной и твоим отцом была договорённость, правильнее сказать, был заключён брачный договор. Состоялась помолвка. И дата свадьбы также была оговорена. Это должно произойти после совершеннолетия невесты. И если я не ошибаюсь, уважаемой Вилоре на днях как раз исполняется восемнадцать лет…

– ЧТО??? – девушка вскочила со своего кресла, прервав повествование гостя. – ПАПА! О чём он?

Отец ничего не ответил. Он стоял неподвижно, белый, как полотно. Глаза Вилоры расширились, рука прикрывала, раскрытый от шока, рот. Зайсур продолжал, протягивая ей какие-то бумаги:

– Пожалуйста, ознакомьтесь. Вы помолвлены с моим внуком Кайсом, – рукой указывая на мужчину со шрамом. – Согласно договорённости подготовку к церемонии бракосочетания следует начать в ближайшее время.

В уголках глаз Вилоры застыли слезинки, руки дрожали. В них отражался крах внутреннего мира и боль.

Это зрелище вернуло Амуни дар речи:

– Прошу Вас, Зайсур, не шокируйте мою дочь. Она об этом совершенно ничего не знала. Сейчас этот уговор уже не актуален. Прошло столько лет. Всё круто поменялось. Я предлагаю вам, и нам, всем вместе найти компромиссное решение. Есть множество вариантов. Давайте попробуем избежать свадьбы.

– Амуни, возможно, ты забыл, что было обещано тобой и мной твоему отцу перед смертью? Может, для тебя это были пустые слова, а я намерен выполнить все свои обещания. Вдобавок ко всему, напоминаю, что у НАС всё по-другому. Мы не последние люди в стране. О помолвке известно всем, и ваш отъезд дал повод не забывать о ней. Это вопрос нашей чести. В лицо никто не скажет, но вопросы будут: Почему свадьба не состоялась? Что мы скрываем? Думаю, не нужно говорить, как это скажется на авторитете компании. Тем более, не стану скрывать, что брак для нас в данной ситуации особенно выгоден, – он окинул оценивающим взглядом Вилору, – несмотря на то, что у невесты воспитание абсолютно неприемлемое.

В комнате повисла тишина. Немая сцена: отец и дочь стоят, оцепенев. Их юристы лихорадочно изучают бумаги. Никогда раньше этот противный шелест так не раздражал и в то же время не обнадёживал девушку.

Напротив них сидел Зайсур, спокойный и собранный, как и подобает настоящему бизнесмену. Кайс расположился рядом на стуле, как царь, на лице ехидная улыбка, а глаза блестят, не без интереса изучая Вилору. И хоть идея с браком ему самому была не по нраву, но выбитая из равновесия «звезда» поддевала своим видом.